Последние отзывы

  86  

* * *

Камиль Козлов пришел на свидание в бабочке. И без погон. Этим он сразу уравнял наш статус, дав понять, что сегодняшним вечером он не майор, а кавалер. Я не потрудилась ни переодеться, ни накраситься; сидела в вестибюле гостиницы на диванчике, вытянув джинсовые ноги и соображая долго ли еще протянут мои шпильки, если на них так носиться по городу.

Номер я сняла за сущие копейки. Поговорила с завхозом, объяснила, что у девочки маленькие странности, он вздохнул, взгрустнул, и уступил по цене поллитры свою каморку.

Козлов светился. Его лысина отражала красивое и сложное освещение богатого холла.

— В номера? — галантно спросил он, выпячивая вперед локоток, чтобы помочь мне встать.

— Реально! — хмыкнула я и повела его в подвал.

Он удивился, но вида не подал, послушно семенил сзади на коротких ножках. Я пинком открыла незапертую дверь.

— Не люкс, конечно, — пояснила я, — но тоже любовное гнездышко.

«Гнездышко» было завалено швабрами, пылесосами, тряпками, щетками и ведрами. Из удобств был только шаткий стул и обшарпанный стол, на котором стоял древний электрический чайник.

— Несколько неожиданно, — произнес растерянно Козлов. — Но понимаю? Понимаю. Мест нет. Курортный город. Да ладно, антураж не главное. — Он чихнул и швырнул на стол к чайнику пачку презервативов.

Я взяла швабру и крутанулась вокруг нее, попробовав себя в роли соблазнительницы.

— Ни фига себе! — задохнулся Козлов. — Ну ни фига! Знал, знал, что не ошибся. Мой младший брат был поражен и удивлен, когда ты там, на сцене, с твердыми грудями… Жаль не видел, жаль…

Он одним рывком содрал с себя бабочку на резиночке. Этот страстный жест означал начало нашей любви. Мне стало его жалко: маленький, плешивенький, с желанием быть значительным и пользоваться успехом у женщин, а за тонкое горло хватают жадность и похоть.

Он расстегнул у рубашки верхнюю пуговицу.

Дверь вдруг открылась, я спряталась за швабру. В каморку, громыхая ведрами, ввалилась толстая тетка в синем халате, с безучастным лицом. Не обращая на нас внимания, она свалила ведра в угол и ушла.

Козлов сбился. Он застыл с расстегнутой пуговицей. Я взяла ведро, перевернула его вверх дном и уселась сверху.

— Садитесь, — кивнула я майору на единственный стул.

— Я это, лучше стоя… — Он расстегнул вторую пуговицу. Я их мигом пересчитала, пуговиц было шесть, значит, у меня масса времени.

— Тот дом на Сиреневой…

— Сиреневой?

— Мы же договаривались!

— Ну да, услуга. Не забыл, помню. Этот дом… Черт…

Третья пуговица оторвалась и упрыгала за груду железных ведер.

— Черт! Запасной-то нет, нет запасной! — он наклонился и полез обследовать пространство за ведрами.

Дверь открылась, зашла другая толстая тетка в халате и с ведром.

— Батюшки! — сказала она, увидев зад Козлова, — Чтой это вы тут делаете? Где Семеныч?

— Инвентаризация! — нашлась я.

— А! — обрадовалась тетка, — Это правильно. А то все ведра растащили, швабры сперли, и даже тряпки тырят. Про пылесосы я и не говорю. Счас всем девкам на этажах скажу, чтобы орудия труда сюда тащили. Все пометить и переписать! Это правильно. — Она швырнула ведро в сторону Козлова и умчалась.

Козлов вылез, держа в руках маленькую прозрачную пуговичку.

— Дом… — напомнила я.

Козлов сунул пуговичку в карман.

— Ах, дом. Дом?

Козлов снова сбился.

— На Сиреневой…

Он раздумал возиться с пуговицами и внезапно расстегнул ширинку.

— Нужно дверь закрыть! — осенило его.

— Ключ у Семеныча. Очень хочется про дом!

— Странный, странный дом.

Он запрыгал на одной ноге, снимая штаны. Его почему-то совсем не волновало, что я и не думаю раздеваться. Меня это немного озадачило.

— Вы сядьте. И про дом.

— Не, я стоя, стоя. — Все-таки я прижгла ему зад, раз он так упорствует в желании все делать стоя. Он отбросил штаны на стул и остался в белых трусишках. Потом зачастил, проглатывая слова:

— Бабке дом принадлежал, второго года рождения. Задова Мария Ивановна. Пять лет назад померла бабка. Удовлетворил?

— Это все?

— Все? Нет. Там потом родственница объявилась Никитина Инна Петровна. Ей этот дом Задова завещала, на ней он теперь и числится. Год рождения ее… не помню, не замужем, приводов не имела, судимостей нет, детей… Вроде сын один — 70го года, Никитин Аркадий Васильевич, погиб в 2000 в автокатострофе.

  86