Последние отзывы

  39  

– А у неё сезон? Она не улетела на юг?

– Часть улетела, но часть осталась. Специально для вас.

– Тащите.

Официант ушёл за картошечкой, а Севке вдруг сильно взгрустнулось.

Время уходило бессмысленно и бездарно, говорухинские деньги проедались и пропивались, а из работы была только слежка за двумя блудливыми мужьями и одной неверной женой. Ни одного тебе интересного дела. Ни одной собаки Баскервилей или хотя бы убийства на улице Морг^[3].

Не дождавшись картошки, Севка встал и, пошатываясь, пошёл к выходу.

На улице шёл мелкий, противный дождь, но Фокин с удовольствием подставил ему лицо, чтобы освежиться после виски со льдом и омерзительного сока манго. Можно сказать, что с Севкой приключилась хандра – мелкая, пакостная хандра, такая же, как этот противный дождь.

Было поздно, темно, одиноко и неуютно в собственном пьяном, расхлябанном теле.

Севка нашёл в парке пустующую карусель и, оседлав какого-то конька-горбунка, сильно раскрутился, отталкиваясь от земли ногами.

Ночь, дождь, карусель и хандра – что ещё нужно для молодого и холостого сыщика?..

Дождь усилился. Севка громко спел «Оле, оле, Россия, вперёд!», ещё сильнее раскрутил карусель и… позвонил Шубе.

Он всегда ей звонил, когда – ночь, дождь и хандра…

Шуба фантастически тонко и умно справлялась с этим холостяцким коктейлем – знала, о чём говорить, как молчать, что пить и чем заедать эту хандру, ночь и дождь…

– Шуба, – всхлипнул он в трубку, – я немедленно еду к тебе.

– Ты пьян?

– Я… расстроен. Виски оказался паршивым, манговый сок отдавал редькой, а желтопёрые тунцы улетели на юг. Шурка, нужно срочно со всем этим что-то делать! Жарь картошку и доставай солёные огурцы. Я еду.

– Подожди! – крикнула Шуба прежде, чем он успел отключиться. – Я переехала…

– Что ты сделала?

– Сменила место жительства.

– Твою мать. Это шутка?

Шурка сто лет жила на одном месте, в однокомнатной хрущовке, доставшейся ей от матери.

– Это не шутка. Я переехала на улицу Туманную, в высотку. Квартира триста пятнадцать.

Севка длинно присвистнул.

Высотный дом на улице Туманной считался элитным. Квартиры там стоили бешеных денег, а, судя по номеру «триста пятнадцать», Шуба переехала не просто в квартиру, а в пентхауз, который стоил ещё дороже.

– Папашка блудный квартирку подбросил? – мрачно поинтересовался Севка.

– Да. Он решил, что я ужасно живу, и купил мне трёшку под небесами. Семнадцатый этаж, представляешь?

– Если честно, то слабо. Ты – на семнадцатом этаже? В трёшке? Тебе там не страшно?

– Нет, мне тут прикольно. К хорошему быстро привыкаешь.

– Шуба… боюсь, я теперь недостаточно хорош для тебя.

Шурка захохотала.

– Похоже, виски действительно был паршивым, – сказала она. – Первый раз ты усомнился в своей привлекательности! Купи большой ананас и приезжай.

– Шуба… – Она нажала отбой, а он хотел ей сказать, что очень любил её однокомнатную хрущовку с простреленной дверью и вечно падающим раздвижным креслом.

В супермаркете большого ананаса не было, и в круглосуточном киоске тоже не было.

– Не сезон, – объяснил продавец. – Возьмите манго!

– Да что ж это такое! – возмутился Фокин. – Чего не попросишь, всему – не сезон! Только у манго всегда сезон. Давайте… пять штук, что ли…

Сунув пакет с манго под мышку, Севка поймал такси и поехал к Шурке Шубиной, на Туманную.

Дом поразил его роскошной парадной, широкими лестницами, высокими потолками и консьержкой.

– Вы к кому, молодой человек? – любезно осведомилась старушка с голубыми кудрями.

– К Шубе, в триста пятнадцатую, – бросил на ходу Фокин, направляясь к лифту.

– К шубе, так к шубе, – кивнула старушка и что-то записала в блокнотике.

– «Вы к кому, молодой человек?» Ну, цирк! – хохотнул Севка. Он запутался в никелированных кнопках, и пока разбирался, как с помощью техники добраться до заветного семнадцатого этажа, зазвонил телефон.

– Манговый король слушает, – прижал Севка трубку плечом к уху, продолжая тыкать кнопки.

– Всеволод Генрихович, папа в беде, – отчеканил голос самозванки-секретарши Фокиной, которую Севка по забывчивости так и не сдал в психушку.

– Чей папа? – не понял Фокин.

– Ваш. У вас же есть папа?

– У меня есть папаня, но он в беде быть не может.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Все несчастья, которые могли с ним случиться, уже случились. Он овдовел, спился, и большую часть времени проводит в могилах.

  39