Особенно,... 
169 
— Я ничего особенного не умею, — сказал он вслух.
— Ты привлекаешь внимание, аленький. А это мне и нужно. Я, видишь ли, по доброй воле исполняю здесь обязанности садовника. Борюсь с вредителями, чтобы вам, цветочкам, хорошо жилось. Видел таких летающих… м-м-м… бабочек?
Сол вспомнил существо, которое погналось за ним, когда он вспыхнул.
— Видел.
— На первый взгляд симпатичные, да? Но бабочки — это будущие гусеницы, вот в чем проблема. Не успеешь оглянуться, а они уже наплодили целую армию вредителей. Жрут все, что зеленеет. Тебе ещё повезло, успел зацвести.
«Уж не предлагает ли он мне снова отдать себя на съедение головожопым?» подумал Сол.
— Если ты спалишь для меня десяток-другой этих летучих гадов, то и тело новое получишь, и собратьям поможешь, — закончил свою мысль червяк.
— Спалить?
— Точно. Они любят свет. Будут слетаться к тебе как миленькие. А ты от них не беги, наоборот — двигай навстречу. Горят они отлично.
— В таком холоде?
— Это я тебя придержал, сейчас отпущу. Только пометочку оставлю, чтоб тебя потом найти.
Из сплетения синих лент вызмеился ещё один отросток. Этот был без присоски, и Сол сделал вывод, что перед ним хвост.
Отросток проник в самую сердцевину цветка, где у Сола прятался пестик с тычинками. Из кончика хвоста вылезла чёрная капля и прилипла у основания пестика. На фоне больших ярких лепестков метка была совсем крошечной, практически незаметной. Однако само её присутствие вызвало у Сола такое же отвращение, как скрытая реклама, которую иногда вставляли в его дремли против его воли.
«Если я вспыхну, это дерьмо сгорит», успокоил себя Сол.
Но он ошибся. Когда синий кокон расплёлся и вокруг снова стало тепло, его цветок действительно вспыхнул. Загорелось и дерьмо червяка. Сол услышал его запах — мерзкий скрежет, вкравшийся фальшивой нотой в его собственный скрипичный аромат.
Тем не менее, он опять летел, и это было неплохо. По сторонам замелькали «зебры» папоротников — все быстрее, быстрее… Интересно, как это получается? Сколько Сол ни прислушивался к своим ощущениям, он так и не нашёл в себе никакого «двигателя». Он просто вспыхивал в каждый момент на новом месте, словно весь лес состоял из его собственных побегов, а сознание перемещалось от цветка к цветку, не успевая почувствовать оставшихся позади ожогов.
Наблюдение за механизмом полёта выявило и кое-какие ограничения. В этот раз он не летел прямо, а кружил вокруг одного и того же дерева, словно на привязи. Сол решил, что во всем виновата метка червяка — лишняя нота продолжала портить мелодию, которую пел цветок, и избавиться от фальши никак не удавалось.
Зато уже на пятом витке появилась бабочка. Сол дал ей погоняться за ним ещё два круга, а затем резко развернулся и бросился навстречу. Бабочка попыталась отлететь, но огонь Сола уже задел её крыло, и она полетела вниз, пылая и кувыркаясь.
Тот же трюк он повторил и со следующей. Ещё один факел упал в листья папоротника и потух.
Техника охоты становилась все совершеннее. К третьей бабочке он развернулся ещё стремительней, налетел на неё практически «лоб в лоб»… и c ужасом отпрянул.
В тот миг, когда её тонкие крылья вспыхнули в его объятьях, Сол разглядел, что это вовсе не бабочка, а обнажённая девушка. Такая же, как в самом начале дремля.
Он дёрнулся в сторону — поздно. Девушка с пылающими крыльями камнем рухнула вниз. Не успев затормозить, Сол пролетел ещё круг. Когда он вернулся, в папоротниках снова было темно. Даже место падения определить не удавалось.
— Отличная работа, — прочмокал над ухом знакомый голос, и Сола опять окружили синие ленты. — Ещё десяточек таких…
— Я бы хотел посмотреть товар, — мрачно перебил Сол. — Моё тело.
— Помню, помню, аленький. Но зачем же спешить? Если поработаешь у меня подольше, я тебе устрою не только «ходока», но и самое передовое транспортное средство для этого «ходока»… Гляди-ка.
Червяк опять присосался сзади, и Сол снова оказался среди людей. На этот раз он был японцем в строгом чёрном костюме и в отличном расположении духа. Японец-Сол шагал по зеленому даунтауну крупного города, смахивающего на Токио-5. Когда он проходил мимо нанокопировального центра, в голове раздался голос Ригеля: «Самая дальняя пандора с табличкой „на ремонте“. Залезай в неё.»
В нетро было человек десять японцев в таких же костюмах. Все они сосредоточенно ели, не поднимая глаз от прямоугольных тарелок. Сол прошёл в дальний конец зала. Сломанная пандора стояла за углом в коридорчике, рядом с дверями туалетов.
169 
