48 
Ночь они провели в гостинице, расположенной по соседству с ипподромом. Ринна захватила с собой уже ставший привычным «ночной набор», но мало что из привезенного пригодилось ей. Трэвис был погружен в собственные мысли, а она так нервничала, что едва замечала его присутствие. Они поднялись с рассветом. Наступил решающий день для их серого жеребца, и только сейчас Ринна поняла, как ей хочется, чтобы Кинжал выиграл.
Ей казалось, что скачка не начнется никогда. В напряженном ожидании она стояла у изгороди рядом с тем местом, где под величественными вязами Дэвид и Трэвис седлали коня. Весь предыдущий день они работали с Кинжалом, стараясь приучить его к беговой дорожке. Наступил самый ответственный момент. В забеге были заявлены еще восемь чистокровных рысаков, имеющих наивысший в стране рейтинг среди двухлеток.
Когда прозвучал стартовый гонг и лошади сорвались с места, Ринна почувствовала, как от волнения у нее застрял комок в горле. Каждый шаг животных совпадал с ударом ее бешено стучавшего сердца. Кинжал хорошо начал скачку, заняв место за лидером, прекрасно сложенной кобылой по кличке Линдас Прайд. К сожалению, это место так и осталось за ним: их огромному жеребцу не удалось обойти лидера. Они бок о бок пересекли финишную черту, но Кинжал отстал, и более того, Ринна заметила, что он не старался бежать в полную силу. Что же произошло? Повидимому, этот вопрос мучил и Трэвиса, но в отличие от нее он совсем не мог скрыть досады.
— Кобыла, — с отвращением пробормотал он. — Проиграть кобыле!
В тот же вечер они отправились назад в Кентукки. Во время полета, пока Кинжал бился и ржал в хвосте самолета, между Дэвидом и Трэвисом разгорелся спор. Трэвис с яростью доказывал, что конь оказался неудачником; Дэвид же, наоборот, его защищал.
— Он бежал за кобылой, — настаивал младший брат. — Уверяю тебя, она была «в охоте».
— Я продаю его, — не унимался Трэвис.
— Дай ему еще один шанс, — возразил Дэвид. — Он уже заявлен в «Призе надежд». Пусть пробежит еще раз. Теперь, когда копыта не доставляют ему хлопот, он подругому себя ведет.
— Конечно, раз ноги не болят, можно ходить пешком и вынюхивать кобыл.
— Пусть им займется Маркос.
— Дело не в жокее. Этот конь — неудачник. Все. Точка.
Дэвид вздохнул и посмотрел на огромного жеребца.
— А вы как думаете, Ринна?
Ринна не находила ответа.
— Кобыла Линдас Прайд весьма привлекательна. По крайней мере, Кинжалу не откажешь в хорошем вкусе.
Она хотела добавить, что женщина создана мужчине на погибель, но не стала. Трэвис и так был вне себя от ярости.
Когда они вернулись в «Мартин Оукс», вся семья уже знала о неудаче. Беседа Трэвиса с мистером Мартином продолжалась несколько часов. Ринна поднялась наверх, чтобы уложить Энди, затем направилась в свою комнату. Она чувствовала усталость. События сегодняшнего дня не прошли для нее бесследно. Ринна уже собиралась ложиться, когда в комнату вошел Трэвис. Он был вне себя от ярости, мельком взглянул на нее и с силой захлопнул дверь.
— Твое лицо становится похожим на нефтяную скважину, Ринна.
С чего бы это он решил сорвать зло на ней? Она отвернулась к зеркалу, но Трэвис не унимался:
— А на голове от этих чертовых бигуди скоро будут сплошные кудри.
Оскорбительный тон, которым это было сказано, заставил ее ответить:
— Собственно, какое тебе до этого дело? Помоему, мое лицо и мои волосы — это моя забота.
— Но я вынужден спать рядом с тобой.
— Не спи, — бросила она, злобно посмотрев на него. — Ты всегда можешь воспользоваться стулом.
Не обращая внимания на ее реплику, Трэвис указал пальцем на ее халат и продолжал:
— Если ты собираешься, все время носить эти ужасные халаты, то могла бы, по крайней мере, купить чтонибудь поновее, меня уже тошнит от этой проклятой расцветки в желтый цветочек.
— Цветы не желтые, а зеленые, — съязвила Ринна. Их препирательства лишены здравого смысла. В конце концов, какое значение имеет расцветка халата? Но она уже не могла остановиться. — Кроме того, у меня два одинаковых халата. Не нравится — не смотри.
— Это слегка затруднительно, учитывая, что ты мозолишь мне глаза в них каждый вечер.
— Мозолю глаза? — повторила она, чувствуя, что теряет самообладание. — Мозолю глаза! Да этим занимаешься ты, завернувшись в полотенце, или вообще раздеваешься наголо, словно меня тут нет! — Потеряв над собой контроль, она проговорилась: — Да будет тебе известно, в моем нынешнем «особом» положении в этом доме у меня нет денег, чтобы купить новый халат. Теперь я не занимаюсь с Дженни, и мне не платят. А то немногое, что у меня было, я истратила на школьную одежду для Энди.
48 
