Особенно,... 
35 
Матросы на палубе также боролись с ужасающим креном, и нижняя сторона корабля, еще не ушедшая под воду, была полна белых шапок. Вирджиния посмотрела на мачты и застыла. Девлин О'Нил с кинжалом в зубах лез на фок-мачту, другой человек следовал за ним. Над ними колыхался фок, словно умоляя бурю опрокинуть их.
Он погибнет, подумала Вирджиния, как погиб тот матрос. Пока он полз, борясь с ветром и дождем, фрегат угрожающе продолжал крениться.
Вирджиния наблюдала, загипнотизированная страхом. Даже если он не умрет, они все равно обречены, так как ему не удастся обрезать парус.
О'Нил остановился, словно бы от усталости, и человек ниже его остановился тоже. Вирджиния не могла отвести взгляда. Она молилась, пока оба моряка отдыхали, прижавшись к качающейся мачте.
Девлин пополз дальше. Добравшись до нижней планки, откуда упал матрос, он начал перерезать оснастку. Другой человек присоединился к нему. Прошло несколько кратких моментов, казавшихся вечностью, пока массивный парус не освободился и не уплыл в ночь.
Корабль со стоном начал выпрямляться.
— О боже! — шептала Вирджиния, наблюдая за осторожно, но проворно спускающимся Девлином.
Было очевидно, что он спас корабль и экипаж, сделав то, о чем другие не осмеливались даже подумать.
Она задрожала. Этот человек не знал страха.
Вирджиния чувствовала, что никогда в жизни так не боялась.
Она сама не знала, сколько времени просидела там, когда матрос подбежал к ней:
— Капитан говорит, чтобы вы шли внутрь.
Вирджиния не успела прореагировать. Ее втолкнули в каюту, а матрос изо всех сил пытался оторвать дверь от наружной стены, наконец захлопнув ее.
На сей раз она услышала щелчок замка.
Вирджиния дотащилась до кровати и рухнула на нее, теряя сознание.
Солнце ярко светило сквозь иллюминаторы каюты, когда она очнулась. Каждый кусочек ее тела болел, в голове стучало, а тяжелые веки не желали подниматься. Вирджиния никогда в жизни не была такой измученной и не хотела просыпаться. Она уютно свернулась под одеялом, ей захотелось подоткнуть его за спиной, но, попытавшись это сделать, она осознала, что в кровати не одна. Длинное крепкое тело прижималось к ней, согревая ее от плеч до пальцев ног. Она почувствовала легкое дыхание на подбородке и руку, лежащую на ее талии.
«Боже мой!» — подумала Вирджиния, моргая при ярком утреннем солнце.
Она уже знала, кто лежит рядом с ней, уставясь на большую бронзовую руку О'Нила. Вирджиния судорожно глотнула, чувствуя странное тепло внутри.
«Как это случилось?» — в панике думала она. Конечно, объяснение было простым и сразу пришло ей в голову. Когда шторм прекратился, он приплелся в кровать, слишком усталый, чтобы заботиться о ее присутствии там. Это не уменьшило, а скорее увеличило ее беспокойство.
Внезапно Вирджиния поняла еще кое-что.
Его рука лежала на ее талии, не вялая и расслабленная сном, а достаточно крепкая и вполне живая. Сердце Вирджинии бешено заколотилось. Она могла поклясться жизнью, что он не спит. Может быть, ей притвориться спящей, пока он не встанет с кровати? Но стук ее сердца делал это невозможным. Вирджиния резко повернулась и увидела пару блестящих серебристых глаз и лицо архангела. Их взгляды встретились.
Она не двигалась, не дышала и не могла вымолвить ни слова.
Затем его взгляд переместился на ее висок, который сильно болел.
— С вами все в порядке? — спросил он, при этом его глаза задержались на ее губах.
— Я… — Вирджиния умолкла, неспособная продолжать.
Его лицо с твердыми неподвижными губами было совсем рядом. Оно казалось бесстрастным и высеченным из камня, но глаза ярко блестели.
Что, если его рот смягчится и прижмется к ее рту?
— Вы спасли мне жизнь, — нервно прошептала она. — Благодарю вас.
Он пошевелился, словно собираясь встать. Вирджиния схватила руку, лежащую на ее талии.
— Вы спасли корабль и экипаж. Я видела, что вы сделали.
— Вы в моей кровати, Вирджиния, и, если не хотите пробыть здесь со мной еще час, забыв о вашей юности и невинности, предлагаю позволить мне подняться.
Она оставалась неподвижной. Ее мысли путались, а тело горело от его прикосновения. Было глупо это отрицать. Его ночной героизм каким-то образом все изменил. Как бы то ни было, он вполне мог встать, хотя она сжимала его запястье. Вирджиния снова посмотрела на его рот. Ее еще никогда не целовали.
35 
