Особенно,... 
42 
Переведя дыхание, Вирджиния закрыла дверь и подошла к нему.
Девлин наконец поднял взгляд.
— Хотите пообедать со мной, мисс Хьюз? — спросил он.
Она покачала головой.
Девлин отпил из кружки и заметил:
— Вы выглядите загорелой, мисс Хьюз.
Вирджиния почувствовала вспышку гнева.
— Это была моя вина. Весь план. Если вы хотите кого-то наказать, то это должна быть я, а не Джек Харви.
Девлин отодвинул свой стул и встал во весь рост, возвышаясь над ней. Его поза заставляла Вирджинию чувствовать себя маленькой и уязвимой. Ей казалось, что он делает это намеренно.
— Я бы ничего не хотел больше, чем наказать вас, — сказал он. — Вы имеете в виду что-нибудь конкретное?
Ее сердце быстро забилось. Девлин стоял слишком близко, был слишком высоким, слишком сильным и слишком красивым. Вирджиния не могла произнести ни слова.
— Вы останетесь в этой каюте, пока мы не высадимся, — спокойно сказал он. — Таков мой приказ, мисс Хьюз.
— Вы не уволите мистера Харви! Он ваш друг!
Девлин собирался отойти, но повернулся к ней.
— Мой друг? Не думаю, — тихо сказал он.
— Вы не правы. Мистер Харви любит вас и восхищается вами — он сам мне это сказал. Он был и остается вашим другом! — воскликнула Вирджиния. — Вы не должны обращаться с ним так бессердечно из-за того, что сделала я!
— У меня нет друзей — ни на борту этого корабля, ни где бы то ни было.
Он зашагал к двери.
— Тогда мне жаль вас!
Девлин резко повернулся:
— Вам жаль меня?
Вирджиния осознала, что задела чувствительный нерв, — она не подозревала, что они у капитана имеются.
— Есть ли кто-нибудь в целом мире, кого бы вы могли назвать другом? — с вызовом спросила она.
Его глаза потемнели, как штормовое небо.
— Вы осмеливаетесь вмешиваться в мою личную жизнь? — осведомился он очень тихо.
— Не знала, что она у вас есть, — сердито ответила Вирджиния.
Девлин снова подошел к ней:
— Возможно, теперь вы подумаете, прежде чем вовлекать других в ваши планы, мисс Хьюз. Подумаете о последствиях наших действий.
— Возможно, — отозвалась Вирджиния, — но сейчас речь не обо мне. Я не могу позволить вам выгнать человека, считающего вас величайшим капитаном в мире, из-за моей глупости. Он ваш преданный друг, капитан О'Нил!
— Он был моим корабельным врачом и предал меня. Это не дружба. Ему повезло, что я не заковал его в кандалы и не бросил в трюм. — Девлин вернулся к двери, но снова остановился. — К чему пытаться бежать? Вы бы потерялись в Ирландии. Вы хорошо обдумали ваш план? Я не обижал вас и даже не притрагивался к вам. Вскоре вы воссоединитесь с вашим любимым дядюшкой. Зачем бежать? Зачем бросать мне вызов?
Вирджиния беспомощно уставилась на него.
— Потому что, — с трудом вымолвила она, — на карту поставлена вся моя жизнь.
Девлин вздрогнул.
Вирджиния повернулась и села за стол. Она чувствовала, что уныние окутывает ее, как большая тяжелая мантия, глядя, как он тоже возвращается и садится.
— Объясните ваши слова.
Вирджиния покачала головой.
Девлин повернул ее лицо к себе, и их взгляды встретились.
— Я жду.
Его большая рука сжимала ее подбородок. Она задрожала.
— Какое вам дело?
Он отпустил ее подбородок.
— Никакого. Но вы под моей охраной, и все, что касается вас, касается и меня.
Вирджиния не могла вообразить, почему его так интересуют ее личные дела, и хотя она не думала, что откровенность изменит его намерения, она не видела причин для таинственности. Вирджиния тяжело вздохнула, подумав о своих родителях и ощутив знакомую волну старого горя.
— Я родилась в Суит-Брайар, — тихо заговорила она, не глядя на него. — Это плантация на востоке, недалеко от Норфолка в штате Вирджиния. — Она улыбнулась, потому что, несмотря на запахи корабля и моря, почувствовала ароматы жимолости, сирени и свежеубранного табака. — Мой отец построил наш дом своими руками, в первый раз один засеял поле. — Вирджиния наконец подняла взгляд. — Я очень любила отца и мать. А осенью они оба погибли бурной ночью во время столкновения экипажей.
Девлин молчал. Если его тронул ее рассказ, по выражению его лица этого не было видно — ни один мускул на нем не дрогнул.
— Я единственный ребенок. Суит-Брайар принадлежит мне. Но мой опекун, граф, продает его, чтобы оплатить долги моего отца. — Она ухватилась за края стола, так что костяшки ее пальцев побелели. — Я не могу этого допустить.
42 
