92 
— Никогда! — Поколебавшись, она сказала: — Я все равно бы вернулась.
— Куда? К какой жизни?
— Право, не знаю. — Вирджиния внимательно посмотрела на него. — Прошло пять месяцев, Девлин, с тех пор, как я прибыла в Ирландию. На «Американе» отплыл упрямый избалованный ребенок, полный наивной надежды, а назад вернется взрослая женщина, кое-что повидавшая в этом мире. Если Суит-Брайар продан, я все равно вернусь домой и найду способ выжить.
— Вы по-прежнему неопытный ребенок, Вирджиния, — заговорил Девлин после паузы. — Вы не подходите на роль школьной учительницы или гувернантки, а портнихой я тоже не могу вас представить. Лучшим выходом для вас был бы брак.
Она резко вдохнула.
— С Шоном?
— С Шоном или каким-нибудь американцем.
— Если я когда-нибудь выйду замуж, то только по любви.
— Я же говорил, что вы ребенок, и к тому же наивный.
Вирджиния напряглась.
— Конечно, я выгляжу ребенком в ваших опытных пресыщенных глазах. Но вы не считали меня ребенком, когда уложили в свою постель.
Его руки впились в штурвал, костяшки пальцев побелели.
Вирджиния колебалась — гнев сразу испарился. Вечер протекал бы приятно, если бы она не испытывала ужасное и непреодолимое влечение к этому мужчине. Она хотела не спорить, а вести искреннюю и легкую беседу.
Лицо Девлина, казалось, покраснело — Вирджиния не знала, от гнева или от смущения.
— Мы когда-нибудь перестанем ворошить прошлое?
Вирджиния понимала, что совершает жуткую ошибку. Но она уже не могла остановиться.
— Пожалуйста, Девлин, скажите мне одну вещь, — произнесла она с достоинством и гордостью. — Для меня это очень важно. Как вы могли покинуть меня после той ночи?
Его глаза блеснули серебром.
— У меня были дела в Лондоне, — сказал он спокойно, но оба знали, что это ложь.
— Трус! — крикнула Вирджиния.
Девлин выпрямился, как от удара, и недоверчиво посмотрел на нее.
— Как вы меня назвали?
Ее сердце тревожно забилось.
— Вы слышали.
— Будь вы мужчиной, я бы убил вас за эти слова, — сказал он очень тихо.
— Полагаю, мне повезло, что я не мужчина, — отозвалась она нарочито беспечным тоном.
Девлин не улыбнулся неуклюжей шутке.
— Я в одиночку смотрел в лицо целым флотам, предпочитая сражаться, а не бежать. Может быть, я безжалостный ублюдок, но не трус.
Вирджиния облизнула губы. В ушах у нее звенело.
— Вы трус, когда доходит до личных дел, — твердо сказала она. — И вы плаваете по морям, чтобы убежать от них.
Его глаза расширились с еще большим недоверием. Вирджиния решила, что зашла слишком далеко.
— А бессердечны вы потому, что стали свидетелем убийства вашего отца. Это оставило бы незаживающую рану у кого угодно, Девлин. Но теперь я понимаю вас!
Он склонился над ней:
— Если вы такой эксперт по моему характеру, Вирджиния, то должны знать, что ожидаете от меня большего, чем я могу дать. Я искренне надеюсь, что после уплаты выкупа вы вернетесь в Аскитон и выйдете замуж за Шона, который любит вас, а прошлое будет похоронено раз и навсегда. — Он выпрямился. — Ред! Проводи мисс Хьюз вниз.
Первый помощник материализовался с нижней палубы.
— Нет! — Вирджиния отказывалась уходить, хотя ее терзали страх и обида. Она старалась спасти этого человека, но опасалась, что это невозможно. — Теперь я понимаю ваш гнев на моего дядю, вашу одержимость местью! Но что бы вы ни говорили и ни делали, я ваш друг, а не враг.
— Отведи ее вниз, — мрачно повторил Девлин.
— Да, сэр. Мисс Хьюз, капитан говорит…
— Я не боюсь вас, Девлин О'Нил. — Вирджиния оттолкнула моряка. — Но вы, очевидно, боитесь меня.
Он повернулся к ней, отпустив руль, который испуганно подхватил Ред.
— Предлагаю пересмотреть вашу позицию, Вирджиния. Вам лучше бояться меня.
— Я не боюсь, — солгала она, хотя ее сердце колотилось от страха. — Мне просто жаль вас — жаль из-за того, что случилось с вашим отцом. Это все, что я хотела сказать!
Девлин взял ее за руку и передал ее Реду.
— Убери ее со шканцев, — сказал он.
29 октября 1812 года
Истфилд-Холл, юг Хэмпшира
Уильям Хьюз, лорд Стаки, наследник графства Уистли, вошел в апартаменты отца без стука. Это был мужчина лет тридцати пяти, уже начинающий толстеть, одетый в алый сюртук, бриджи и чулки. На нем было несколько перстней, его волосы были густыми, а привлекательное лицо — покраснело.
92 
