76 
Когда он нашел ее, она была вся в синяках, в корках запекшейся крови. Лицо распухло, превратившись в уродливую маску, губы порваны. На спине следы от ударов плети. А вокруг разбрызгано сатанинское семя. Позднее она узнала, что носит во чреве плод Каэля, и едва не умерла, избавляясь от дьявольского отродья.
Склонив голову на стол, Ройс отдался мучительным воспоминаниям.
* * *
Волна боли была столь велика, что ее отбросило к стене. Собрав силы, Элли выпрямилась и широко открыла глаза.
Ройс.
Волны накатывались на нее раз за разом, каждая новая сильнее и стремительнее прежней. Сначала Элли испытала жалость и сожаление, которые вскоре сменились чувством вины.
Пошатываясь, она встала на ноги. Сердце бешено стучало в груди. Что происходит?
Будучи целительницей, она не могла не откликнуться на чужую боль. Готовность исцелять страждущих заложена в ее генах. И Ройс, которого она так любит, при всем своем бессердечии сейчас испытывает адские муки.
И Элли направилась в зал, прокладывая себе путь через волны чужой боли. Войдя в зал, она замерла на месте. Ройс сидел за столом, уткнув лицо в ладони. Тело его дрожало, как будто сотрясаемое рыданиями. Однако он не плакал. Его аура была расколота надвое – небесно-голубая, но по ней зигзагом пролегла черная трещина.
Потрясенная до глубины души, Элли невольно вскрикнула. Ее самообладание мигом улетучилось. Перед ней сидел… нет, не воин и не Магистр, а обычный, разбитый горем человек.
Его душа кровоточила.
Не в силах сдержать свой порыв, она вскинула руки и выплеснула на Ройса волну целительного света. Ей пока не доводилось лечить человеческую душу или сердце, однако почему бы не попробовать?
Ройс был иссушен душевной болью и напоминал сухую губку на песке пустыни в знойный летний день. Его измученное тело мгновенно впитало ее животворный свет.
– Что ты делаешь?! – прорычал он, вскакивая из-за стола.
Вместо ответа, Элли окатила его новой белой волной. Увы, Ройс приподнял руку и своей энергией отбил пролившийся на него белый дождь. Живительные капли упали на пол.
– Ты думаешь, что можешь вылечить меня? – бросил он ей раздраженно. Однако его аура изменила цвет, сделалась красно-оранжево-золотистой. Рассекавшая ее черная трещина исчезла.
И Элли поняла. Ройс страдает вот уже много столетий. Причина этих страданий не в ней, а в чем-то другом. Ройса терзает чувство вины, и причиной этому нечто ужасное.
Внутреннее чутье подсказало ей, что это наверняка связано с женщиной, скорее всего его женой. На мгновение Элли ощутила ревность, но она быстро подавила в себе это чувство. О какой ревности можно говорить, если в эти минуты Ройс отчаянно нуждается в ней!
Элли гордо расправила плечи. Их взгляды встретились.
– Прибереги свои целительные силы для тех, кто в них нуждается!
– В них нуждаешься ты!
Губы Ройса скривились в подобии холодной улыбки.
– Мне не нужен твой живительный свет. К тому же ты ненавидишь меня.
Элли обхватила себя за плечи.
– Я ни к кому не отношусь плохо. Я ни к кому не испытываю ненависти. К тебе тоже.
Как же можно оставаться таким бесчувственным? Ведь она отдала ему свое сердце! Несмотря на все его бессердечие, она любит его, потому что знает: придет день, и он станет другим.
– Тебе сейчас больно. Я же могу помочь тебе. Почему ты не разрешаешь мне это сделать?
Ройс изобразил улыбку, но та получилась вымученной.
– Мне не больно. Это все твои выдумки.
– Позволь мне помочь тебе! – взмолилась Элли и пыталась взять его большую руку в свои ладони.
Как будто обжегшись, Ройс тотчас отдернул руку. Но прежде чем он успел что-то сделать, Элли снова обдала его животворным светом.
– Не смей! – крикнул он и отшатнулся от нее.
Он винит себя за случившееся. За что же? Она должна это знать. Она обязана ему помочь.
– Мне не нужна твоя помощь, Эйлиос. Не вмешивайся не свои дела.
– Ты ведь умеешь читать чужие мысли, верно?
– Верно.
– Если ты умеешь читать чужие мысли, то должен понимать, что я хочу выяснить причину твоей боли. Кто она? – спросила Элли и внутренне сжалась, уверенная, что Ройс вот-вот взорвется гневом.
Его лицо сохраняло угрюмое выражение.
– Моя жена.
Нет, она ожидала услышать именно этот ответ, и все равно ей было не по себе.
– Где она, Ройс?
– Она умерла, – бесстрастным тоном ответил тот. – Она умерла, и прах ее покоится с миром восемь столетий.
76 
