41 
Он вспоминал свои чувства, которые охватили его в момент, когда он услышал, что Валентину забрал из милиции Иуда. Но он и должен был прибыть туда с квитанцией и встретиться с Валентиной. Другое дело, что сам Кайтанов не мог предположить, что Валентину так быстро выпустят, а потому он попросил Иуду встретиться с ней для того, чтобы успокоить ее радостной вестью о ее скором освобождении. И что особенного, что Иуда забрал ее оттуда? Ведь не мог же он ее оставить там, в камере, зная о том, что она уже, в сущности, свободна, лишь потому, что не обговорил эту ситуацию с Кайтановым! Это же форменная глупость. И он сделал все совершенно правильно. Во всяком случае, внешне это выходило именно так.
С другой стороны, получалось, что Иуда, даже раньше Кайтанова уверенный, что Валентину выпустят под залог, предупредил Кристину о том, что ему могут понадобиться ее услуги третьеразрядной, находящейся на грани нервного срыва актрисы. С тем чтобы привести в исполнение задуманное: жестоко разыграть Валентину и самого Кайтанова, осквернив семейный очаг и внеся в сознание каждого из супругов подозрение или даже уверенность в измене.
Возникают вопросы, много вопросов. И первый, безусловно: зачем было Иуде так поступать с Кайтановым? С Валентиной? Для чего? Любовь, как говорит Кристина? Да разве таким вот изуверским способом надо было действовать, чтобы вызвать к себе расположение любимой женщины? Или он не понимал, этот проклятый Иуда, что рано или поздно Валентина все равно все узнает. Ведь он не идиот законченный и не может не знать, что Кайтанов все равно доберется до него… Он не может не бояться меня, моей мести, ее презрения. Он либо безумец, либо за его действиями стоит нечто другое, но только не любовь…
Закрыв глаза, он стал ворошить в памяти все, что ему было известно об Иуде. Морозов Александр Петрович, коренной москвич, талантливейший человек (если верить Ваэнтрубу, который с такой неохотой с ним расставался). Не женат, ничего о его личной жизни никому не известно, за исключением того, что он охоч до баб. Но мало ли мужчин, любящих женщин? Нет, он не мог предпринять ничего против Валентины. Он слишком привязан к ней, слишком уж она ему дорога, это видно невооруженным глазом. Значит, он все-таки любит ее, но не как все нормальные люди, а иначе, болезненнее, что ли… Все, хватит о нем. Теперь о Либине. И мысленному взору его тотчас предстал лежащий в своей мертвой, спокойной и обезоруживающей красоте молодой мужчина. Муж моей жены? Что натворил он в Саратове? Кто подставил его и правда ли это? Что, если, ослепленная любовью к своему молодому мужу, Валентина стала жертвой заблуждений?
Кайтанов достал блокнот и пометил у себя, что ему нужно сделать в первую очередь, едва он ступит на саратовскую землю: 1) попытаться найти Валентину, обратившись в адресный стол; 2) встретиться со следователем, который вел дело Либина, и выяснить все, что только возможно, о том деле, в котором он был замешан; 3) постараться разыскать друзей Валентины и Сергея Либина, чтобы услышать эту историю из их уст; 4) найти адвоката, защищавшего Либина и позволившего ему сбежать; 5) набить морду Иуде…
Лева захлопнул блокнот. После того как он наметил для себя план действий, ему стало как-то спокойнее. И он уснул.
Глава 5
Саратов, 1998 г.
Вера Обухова вот уже несколько дней жила как во сне. И дело было даже не в тех деньгах, которые одним своим видом ласкали взгляд и придавали ей уверенности в завтрашнем дне, а в тех переменах, что произошли в ней самой. Конверт с десятью стодолларовыми купюрами словно очистил ее душу. Мысль о том, что теперь ей не придется ложиться в постель с мужчиной ради денег, наполняла ее счастьем освобождения. Ей даже начало казаться, что она изменилась внешне – ее взгляд потерял тот охотничий блеск, который выдавал ее с головой. Ей больше не нужны были мужчины-клиенты. И словно в подтверждение того, что жизнь ее начинает меняться, на горизонте уже через пару дней появился мужчина ее мечты. Не потенциальный клиент, а мужчина, на несколько порядков выше ее прежних любовников. Они познакомились в радищевском музее, куда Вера собиралась последние пять лет, да так и не выбралась раньше. Музей, со старинными картинами, мраморными статуями и фарфоровыми безделушками, казался ей своеобразным чистилищем, куда проститутке вход заказан. Ей, с ее оскверненным телом, там нечего было прежде делать. То ли дело теперь, когда ее тело, с которого успели исчезнуть последние синяки, вымытое и надушенное, облаченное в красивую и дорогую одежду, могло найти почти точную свою копию на картинах великих мастеров…
41 
