47 
И вот здесь Руденко насторожился. Лицо его нахмурилось, как если бы он вдруг понял, насколько важна информация, которую он только что услышал.
– Вы не могли бы назвать мне номер телефона следователя, который ведет дело вашей жены в Москве?
– Гришин Андрей Васильевич, – с готовностью ответил Кайтанов, – записывайте номер…
Саратов, 2000 г.
Ночь прошла для Валентины беспокойно. Она долго не могла уснуть и бродила по своей маленькой квартирке, обхватив руками живот и мысленно разговаривая со своим маленьким сыном.
Дом, в который она вернулась, напомнил ей о ее девичестве, о тех вечерах и бессонных ночах, которые она провела здесь, находясь под впечатлением свиданий с Либиным. Она была счастлива в этих стенах сначала неискушенной девчонкой, мечтающей о взрослой женской жизни, а потом уже познавшей радость любви, но еще неопытной женщиной, верившей в любовь Сергея – ее первого мужчины. Быть может, поэтому встреча с Ириной, которая представила ей Либина как беспринципного повесу, произвела на нее такое сильное впечатление, что даже подтолкнула к тому, чтобы покинуть город… Да, она бросилась в новую жизнь с добрым и необыкновенным, любящим ее Кайтановым и наделила его даже несуществующей внешней красотой, которую смогла рассмотреть, начав с ним жить супружеской жизнью, лишь для того, чтобы поскорее забыть своего Сергея. Но случилось невероятное – она полюбила Кайтанова и без особых усилий выставила вон из своего сердца Либина. Сейчас ей трудно было понять, как бы она повела себя, знай, к примеру, что Либин не виноват в истории с убийством Любы Гороховой или, что тоже вполне вероятно, его бурное прошлое, связанное с его многочисленными романами с женщинами, придумано самой Ириной в отместку за то, что ее бросили. Как тогда бы повела себя Валентина, окажись на ее пути Кайтанов? Да никак. Она, скорее всего, не заметила бы его. А если бы и обратила внимание, то в тот же день, лежа в постели с Либиным, поделилась бы с ним впечатлением от встречи с настоящим Квазимодо… Значит, говорила она себе, кому-то понадобилось разлучить меня с Либиным. Но кому? Ответ был один: тому, кто убил Любу Горохову. Тому, кто подкинул в их квартиру какие-то предметы туалета, записочки, свидетельствующие об интимных отношениях Сергея с Любой и даже с ее подругой, Верой Обуховой. Но если роман Либина с Любой для настоящего убийцы был на руку и он приложил все усилия, чтобы в прокуратуре этому поверили (не говоря уже о том, что в это должна была поверить и Валентина, чтобы лишить Либина последней поддержки), то зачем было ему приплетать к Либину еще и Веру? Вера… Вот тоже непонятный персонаж. Кажется, она исчезла спустя некоторое время после смерти подружки. Куда она могла деться? А что, если это именно она приложила руку к тому, чтобы обеспечить убийцу всеми необходимыми уликами, подставляющими под удар Либина? Или все же Ирина? И как выяснить, был ли Либин бабником или нет? И если выяснится, что все это ложь, то ложью предстанет и все остальное, порочащее его имя… Жалко только, что встреча с друзьями мало что даст в этом отношении: они будут молчать из мужской солидарности. Или же наделят образ покойного друга несуществующим нимбом святости.
И тогда ей в голову пришла мысль встретиться с каждым из них инкогнито, то есть не представляясь, тем более что никто из них не знает ее в лицо. Но как распухшая беременная женщина может соблазнить мужчину хотя бы на откровенный разговор? Какую причину она должна придумать, чтобы заполучить себе в собеседники каждого в отдельности? Да стоит ей только произнести фамилию «Либин», как эти четверо (сейчас они представлялись ей почему-то все на одно лицо и напоминали, как ни странно, Роберта Де Ниро), замешанных в убийстве, тотчас замкнутся…
Тогда как же ей поступить? Возвратиться в Москву? Все рассказать Кайтанову и повиниться? Простить ему блуд и, больше того, найти ему даже объяснение: беременная жена, мол, не дает выплеснуться сексуальной энергии мужа. Но они всего лишь неделю воздерживались и даже спали в разных комнатах, чтобы не провоцировать близость, – не хотелось, чтобы ребенок родился раньше времени. Неужели этой недели хватило на то, чтобы подвигнуть бедолагу Кайтанова на секс с розовогубой любительницей сигарет?
Вспомнив свою реакцию на обнаруженные ею в квартире приметы кайтановской измены, Валентина вдруг поймала себя на том, что не испытывает более тех острых чувств ненависти и обиды, которые погнали ее вон из Москвы, как в свое время из-за Либина она ринулась, наоборот, в Москву. Совсем уж не укладывающаяся в рамки здравомыслия мысль о том, что на этот раз кто-то постарался опорочить в ее глазах уже второго мужа, появилась и исчезла, как свободная в своих таинственных прогулках своенравная кошка. Этого не может быть.
47 
