Особенно,... 
47 
— Я — католик, но… Я не хожу к мессе. Миранда была совершенно ошеломлена.
— Как это?
Он мягко положил руку ей на плечо.
— Меня воспитывали в протестантской вере, но, чтобы получить право на свою землю, я в 1835 году стал католиком и принял мексиканское гражданства. Правительство Мексики не требовало от нас, чтобы мы исполняли католические обряды; нам позволили придерживаться нашей прежней веры. Все так сделали. И теперь я вдвойне доволен, поскольку благодаря этому стал возможен наш брак.
— О! — только и могла она вымолвить.
— Я пойду с вами в церковь, — внезапно сказал Джон.
Миранда была растрогана. Ее жених оказался гораздо добрее и заботливее, чем она могла надеяться. Он пообещал, что через несколько дней они поедут к мессе в Сан-Антонио. Когда Миранда спросила, в чем состоят теперь ее обязанности, Джон ответил, что дом в ее полном распоряжении. Она может, если хочет, присматривать за слугами или может оставить эту заботу Елене, как и прежде. Девушка в который раз была тронута его стремлением угодить ей.
Вечером, когда сели ужинать, Миранда увидела, что на столе нет прибора для Дерека.
— Разве капитан Брэг не ужинает с нами?
— Он уехал, — ответил Джон, накладывая себе картофель, плававший в густой, не слишком аппетитного вида подливке.
Миранда была потрясена. Лицо ее вытянулось. Он уехал не попрощавшись! Сердце забилось глухо и болезненно. Как он мог не проститься с ней? Ей было очень обидно. Джон испытующе смотрел на невесту.
— Вы так сильно огорчены? — Его голос звучал сдержанно. Она сморгнула слезы.
— Я… разочарована.
— Дерек вам нравится. — Это была простая констатация факта.
Девушка подняла на Джона свои фиалковые глаза.
— Он был моим другом… Я ему доверяла.
— Но разве я не могу стать вашим другом? — нахмурившись, спросил Джон.
Миранда поняла, как нехорошо, как обидно прозвучали ее слова.
— Я просто хочу сказать, что я здесь очень одинока. Мы стали друзьями с капитаном Брэгом, потому что обстоятельства свели нас вместе. У меня ведь никого нет. Как бы я хотела, чтобы здесь была тетя Элизабет! — Неожиданно для себя Миранда совсем расстроилась.
— Я понимаю, — спокойно сказал Джон, но чувствовалось, что он недоволен.
Миранда со страхом ожидала дня свадьбы.
Дело было не в том, что ей не нравился Джон. Отец сделал хороший выбор: Джон — благородный и добрый человек. Но… Миранда знала, что муж превратится в грубое животное, когда они поженятся, и это страшно ее пугало. Теперь она достаточно хорошо представляла себе, что мужчины делают с женщинами, потому что Брэг ей все объяснил. Ей становилось дурно при мысли о том, что Джон, ее муж, будет вести себя так, как описывал Брэг.
В первый раз жених поцеловал ее за неделю до венчания. Миранда позволила себя поцеловать, хотя это и было неприлично, но ведь вся ее жизнь была сплошным неприличием с того дня, как она выехала из Натчеза с Брэгом. Она старательно сжимала губы. Джон только чуть придерживал ее руки, но рот его был открыт и влажен, поцелуй становился все настойчивее. Она ощущала нетерпение мужчины, он весь дрожал, когда оторвался от нее.
— Я так люблю вас, — хрипло произнес Джон, поглаживая ее волосы. Миранде удалось улыбнуться дрожащими губами.
По ночам ей снились кошмары. И не было рядом никого, кто бы мог ее успокоить, когда она с криком просыпалась вся в поту. Девушка вспоминала, как Брэг утешал ее. Снилось всегда одно и то же — Шавез, хватающий ее своими грубыми руками, убийство тети. Сны были ужасны, они пугали ее, и потом она долго не решалась заснуть, боясь их повторения.
Неожиданно всплывали спрятанные в глубине сознания воспоминания об отце. Миранда ясно видела, как он мучил мать в тот злосчастный день в своем кабинете. Тогда она не понимала, что он делал, но теперь знала. Отец хотел изнасиловать татап. Девушка вспомнила его грубость и то, как мать сопротивлялась и плакала. Она думала и о Шавезе. При мысли о собственной брачной ночи и о всех ночах, что за ней последуют, Миранде становилось все страшнее.
Как-то ей приснился другой сон. Начинался он совсем глупо. Они с Брэгом на пикнике в английском парке, она одета как леди, он — в своей грубой кожаной одежде. Но они смеялись, и голос его был нежным и низким, немного дразнящим. Брэг улыбался ей золотистыми глазами, и Миранда чувствовала себя так уверенно — в тепле и безопасности. Потом его глаза заискрились и внезапно заслонили все вокруг. Они становились все ярче и горячее, пока в них не появилось это странное, голодное выражение. Миранда вдруг оказалась обнаженной в его объятиях, и он целовал ее так же, как прежде, горячим, влажным ртом. И нежным. Она чувствовала на себе его тело, сильное и тяжелое… Когда девушка проснулась, сердце ее билось часто-часто, бедра сводило судорогами. Она ужасно стыдилась этого сна и того, как ее тело на него отозвалось наяву. Ей просто не верилось, что она, Миранда, могла видеть подобный сон.
47 
