Особенно,... 
90 
Усевшись, она обнаружила, что совершенно раздета. И от мысли, что это сделал ее муж — ухмыляясь, разглядывая ее, когда она и не подозревала об этом, — она стиснула зубы. Потом выскочила из кровати, открыла шкаф и ахнула.
Он был пуст.
Вся ее одежда исчезла.
Сторм подбежала к сундуку, стоявшему в ногах кровати, где лежала ее запасная одежда из оленьей кожи, но той тоже не оказалось. Что все это значит, черт побери?
Потом она увидела голубую шелковую ночную рубашку и халат. Она накинула и то и другое. Рубашка была тонкая, без рукавов, с глубоким узким вырезом, отороченным кружевами; халат — из того же материала, но с оборками по вороту и манжетам. Ей и раньше нравился этот комплект, но она никогда не надевала его — он больше открывал, чем скрывал. Уж точно она не могла спуститься вниз в таком виде.
Она дернула ручку двери, намереваясь позвать Бетси и потребовать объяснений, и, к своему ужасу, обнаружила, что дверь заперта снаружи. В первый момент она не могла этому поверить и еще раз подергала ручку, потом бросилась к другой двери и стала дергать ее — с тем же результатом. Этот ублюдок ее запер!
И тут она заметила на столе поднос с серебряным кофейником, кувшином сока и несколькими тарелками под крышками. Не обращая на него внимания, она решительными шагами прошла к окну. Она увидела, что и так не сможет выбраться, если только не найдет веревку. Газон был двумя этажами ниже, и она определенно не могла появиться на улице в таком виде. Как раз показался садовник, подстригавший живую изгородь. Будь он проклят, этот Бретт д'Арченд!
Что он хотел этим доказать?
Она направилась к двери и стала колотить по ней. Она колотила, выкрикивая поочередно имена Бетси, Питера и Бретта, пока не охрипла. Она знала, что ее наверняка кто-нибудь слышал, но, очевидно, слугам было приказано не обращать на нее внимания. «Я убью его», — подумала она.
Она принялась расхаживать по комнате. Вряд ли она может что-нибудь сделать, разве что спуститься по связанным простыням и плясать на газоне голышом, потому что в этом наряде она вполне могла считать себя голой.
Итак, ей определили наказание.
Лишение свободы.
Черт побери, кем он себя считает?
От нечего делать она попробовала завтрак, но есть ей совершенно не хотелось — до того она разозлилась. Она отшвырнула вилку и снова зашагала по комнате. Он не сможет долго держать ее взаперти; это до того нелепо, что скорее похоже на шутку. Не стоит относиться к этому серьезно. Или все же стоит? Ее охватила паника. Что если Бретт собирается вечно держать ее взаперти, да еще не будет к ней заходить?
Постепенно она успокоилась. Должен же кто-то выносить ночной горшок, приносить ей еду и воду для умывания. Наверняка Питер и Бетси не станут перекладывать такие дела на плечи хозяина!
День тянулся бесконечно. Никто не приходил. Она не желала есть, переходя от ярости к отчаянию. Он просто чудовище, настоящее чудовище. Она замужем за чудовищем. Она все больше падала духом, но стоило ей подумать о несправедливости своего заточения, как она снова приходила в ярость. Злость приносила облегчение, — в отличие от отчаяния, это чувство было ей знакомо.
Она снова расхаживала по комнате, когда вдруг показалось, что она слышит чьи-то шаги. Она замерла, вслушиваясь. Она не ошиблась — кто-то приближался по коридору. Сторм уставилась на дверь, услышала звук повернувшегося в замке ключа и почти перестала дышать, когда дверь распахнулась. В комнату вошла Бетси, следом за ней Питер. Оба несли ведра с горячей водой.
— Бетси! — воскликнула Сторм, стягивая с кровати простыню и держа ее перед собой. — Где моя одежда? Вы должны помочь мне. Этот ублюдок меня запер!
Бетси ахнула, Питер прикусил губу, а Бретт засмеялся с порога. Она набросилась на него:
— Как вы посмели!
— Что? Вы не хотите принять ванну? — Он поморщился.
— Вы знаете, что я имею в виду!
Наполнив ванну, Бетси и Питер забрали поднос и ушли. Бретт закрыл за ними дверь и прислонился к ней, небрежно скрестив руки на груди. Теперь он уже не улыбался. Все это совсем не казалось ему забавным.
— Бретт, я вас предупреждаю… — начала Сторм.
— Нет, — холодно прервал он, — это я вас предупреждаю. Вы будете сидеть взаперти, как дикое животное, пока я не смогу вам доверять, Сторм.
— Что? — Она была ошарашена.
— Вы слышали.
— Вы не смеете этого делать! — воскликнула она. — Не смеете! Как вы можете быть таким жестоким?
90 
