32 
— Ты расстроен, Джанфранко.
Он едва поборол желание схватить Карлу и вытрясти из нее признание.
— Я расстроюсь еще больше, если ты не перестанешь лгать мне.
— Я не лгу. Она ведь уезжала от тебя раньше, — заметила Карла. — Почему бы ей снова не оставить тебя? Это было неизбежно, и, скорее всего, к лучшему. — Она состроила гримасу и злобно фыркнула: — Она никогда не принадлежала к нашему кругу. — Внезапно выражение лица Карлы стало осуждающим, и она погрозила пальцем Джанфранко. — Ты должен признать, что у тебя отвратительный вкус в отношении женщин. Сначала барменша, теперь вот эта дамочка. Ты не задавался вопросом, какой могла бы быть твоя жизнь, женись ты на мне, как мы планировали?
— Мы собирались пожениться? — спросил он.
— Когда мне было двадцать лет, ты сказал, что хочешь жениться на мне.
Через мгновение Джанфранко понял, к чему она клонит. Будучи подростком, он действительно выразил желание жениться на Карле. Но это была обычная шутка.
— Мне тогда было всего шестнадцать лет, — напомнил он.
Если Карла сейчас говорит такую чушь, то либо пьяна, либо не в себе.
— Ты был такой красивый! Не смотри так на меня, Джанфранко. Я знаю, что мужчина, вроде тебя, заслуживает жену, которая будет соответствовать его статусу. Эта женщина должна понимать, что мужчине в твоем положении нужна поддержка, а не критика.
Чем дольше Джанфранко слушал изречения Карлы, тем страшнее ему становилось. Его беременная жена исчезла в неизвестном направлении. С каждой секундой он все более убеждался в том, что истеричка Карла причастна к отъезду Дервлы. И эту психопатку он самолично пригласил к себе в дом!
— Ты имеешь в виду, что мне нужна та, которая станет во всем со мной соглашаться? Боже! — Он фыркнул, потом громко произнес: — Будь рядом со мной такая уступчивая особа, я умер бы от скуки через пять минут. Я предпочту ссориться со своей женой, нежели лягу в постель с какой-либо другой женщиной.
Сначала мы немного поссоримся, подумал Джанфранко с легкой улыбкой, а потом займемся любовью.
Карла удивленно уставилась на него, потом замотала головой:
— Ты не любишь ее… Неужели ты любишь ее?
— Моя жена могла бы тебе точно сказать обо мне следующее, Карла: чем сильнее на меня давление, тем сильнее мое сопротивление. Но достаточно. Я понятия не имею, с какой стати тобой овладели какие-то больные фантазии. Честно говоря, меня уже тошнит от твоих словесных излияний…
Джанфранко намеренно грубил Карле. И та была шокирована его поведением.
— Я должен сделать только одно: вернуть мою беременную жену домой здоровой и невредимой.
— Почему ты решил, что она вынашивает твоего ребенка? — выпалила Карла, но сразу же пожалела об этом. Она и сама поняла, что зашла слишком далеко. Покачивая головой, она принялась пятиться, в то время как Джанфранко с видом разъяренного тигра шел на нее.
— Что ты сделала с моей женой?!
Карла продолжала отступать, вытянув вперед руки, будто защищаясь.
— Я ничего не сделала, — бормотала она. — Ничего. Когда я приехала, она уже собралась уезжать.
Джанфранко остановился.
— Куда она собиралась уезжать?
— Она сказала, что ты и Альберто отправились в горы, но ты не знаешь о надвигающемся шторме, а по словам Альберто, телефонная связь в горах плохая, — пролепетала Карла.
— Мы отменили поход в горы несколько недель назад!
Внезапно Джанфранко охватил ужас. Они с Альберто отменили ежегодный поход в горы, который являлся своеобразным символом их мужской дружбы, но ничего не сказали об этом Дервле.
Джанфранко беспокоился о том, что у Дервлы могут начаться преждевременные роды, поэтому последние недели предпочитал работать дома. Почему он не сказал ей о своем решении?
Выражение лица Карлы стало презрительным.
— Ну, похоже, она решила, что вы отправились в горы. — Судя по взгляду, каким она одарила Джанфранко, он понял, что перестал быть желанным объектом для Карлы. — Она дерзила мне.
— Дерзила? Каким образом она могла это сделать, если ты по меньшей мере не попыталась остановить ее? — Даже обвиняя Карлу, Джанфранко понимал: случись что с Дервлой и их еще не родившимся ребенком, нести ответственность придется лишь ему.
Лишь он будет виновен, если что-либо плохое случится с Дервлой. Вина будет только его, ибо последние несколько недель он почти не разговаривал со своей женой. А не разговаривал он с ней только потому, что боялся признаться в любви!
32 
