Особенно,... 
109 
Рейз нежился в горячей воде, надеясь, что Грейс вот-вот вернется. Он затащил бы ее в ванну как есть, во всей одежде, чтоб она знала, как сильно он скучал по ней. После той ночи вряд ли она могла оставаться такой же чопорной и неприступной, а? Рейз мечтательно улыбнулся. Есть только один способ проверить Это.
Он как раз вышел из ванны и обернул полотенце вокруг бедер, когда дверь открылась и появилась Грейс. Она замерла, глаза ее широко раскрылись.
— Здравствуй, любовь моя! — улыбнулся Рейз.
Грейс смотрела прямо ему в глаза, губы ее приоткрылись в немом восклицании. Она была словно видение, окутанное бледно-голубым шелком. Взгляд ее скользнул ниже, на его полуобнаженное тело, и щеки ее зарделись. Он ничего не мог с собой поделать: реакция была мгновенной. Он отчаянно хотел ее.
— Иди ко мне, моя радость!
Грейс опять сделала то, чего он никак не ожидал. Она бросилась к нему, обвив руками его влажное тело. Рейз неистово сжал ее в своих объятиях.
— Мне нравится такая встреча!
Она не отпускала его. Он хотел вручить ей подарки, но хотел и чего-то еще и крепко сжимал руками ее бедра, притискивая их к своим.
— Ох, Грейс, как я скучал по тебе! Губы их встретились. Рот ее был полуоткрыт, жаждущий, влажный. Рейз взял ее лицо в ладони, заглянул в глаза:
— Боюсь, мне не удастся вести себя прилично, Грейс. Она улыбнулась, губы ее дрожали, и он с изумлением увидел слезы у нее на глазах.
— Сейчас не время исправляться, — шепнула она.
У него вырвался ликующий возглас. Подхватив Грейс на руки, он понес ее в постель. Она лежала, раскинувшись на белых простынях, протягивая к нему руки. Этой минуты ему никогда не забыть. Чудесное, изумительное зрелище — Грейс, протягивающая к нему руки.
Рейз засмеялся и нырнул в кровать, накрывая ее собой. У нее вырвался довольный смешок. Он сел на Грейс сверху, раздвинув ноги, все еще не снимая полотенца.
— Вот теперь-то, — сказал Рейз чуть насмешливо, — ты и угодила в переплет!
— Разве? — удивленно спросила Грейс. Она потянулась к полотенцу и дернула.
— О Боже! — воскликнула она. — Кажется, я и вправду попала в переплет!
Рейз осыпал ее подарками.
Маленькие, легкие коробочки и тяжелые свертки сыпались на постель. Грейс села, придерживая простыню.
— Что ты делаешь?
Улыбаясь, он выбрал самую алую розу из тех двенадцати, что были у него в руках, и бросил ей.
— Рейз!
Он бросал еще и еще. Грейс начала тихо смеяться. Рейз захохотал. Он бросал розы до тех пор, пока они не покрыли всю громадную белую постель.
— Ты невозможен!
— И тебе это нравится, — сказал он, садясь рядом и легонько целуя ее в губы.
Грейс не могла сдержать улыбки. В глазах ее играли солнечные лучики и вспыхивал звездный свет.
— Открой хоть одну! — нетерпеливо попросил Рейз.
— Что это? Что ты накупил?
Она открыла шкатулку и нашла там чудесную турецкую шаль, расшитую серебряными и золотыми нитями.
— О!
Она подняла на него глаза.
— Нравится?
— Это просто прелесть! Она обняла его крепко и нежно.
Рейз чувствовал, что так и расплывается в широкой глупой улыбке.
— Открой другую.
Грейс подчинилась и прикусила губку от удовольствия.
— Как ты узнал, что я люблю шоколад?
— Догадался, — уклончиво ответил он, не желая объяснять ей, что ни разу в жизни не встречал женщины, которая не любила бы шоколад.
— Ты накупил слишком много! — укорила она его.
— Открой еще одну.
Она потянулась к коробке.
— Не эту, вон ту.
Грейс посмотрела на него, улыбнулась и взяла коробку, которую он подтолкнул к ней. Медленно открыла ее и вынула шифоновый пеньюар, беловато-кремовый, весь в кружевах. Вслед за ним выпорхнуло прозрачное облачко ночной рубашки.
— О!
— Ну как, тебе нравится? — неуверенно спросил Рейз.
Ей нравилось. Деваться было некуда — нравилось Ткань была легкая, прозрачная, словно паутинка, и так искусно отделанная!
— Только королева вправе носить это! — воскликнула Грейс, смахнув неожиданную слезинку.
— Ты и есть королева, — сказал Рейз, беря ее за руку. — Моя королева.
Взгляды их встретились.
«Если бы только он и вправду так думал», — пронеслось у нее в голове.
«Почему она не хочет мне поверить?» — недоумевал он.
— Тут есть еще кое-что.
Грейс улыбнулась, не в силах сдержать радостного нетерпения:
— Это уж слишком!
— Для тебя ничего не может быть слишком. Она посмотрела на него серьезно:
109 
