76 
— Грейс, ну же, посмотри на меня!
Она взглянула на него.
Рейз поцеловал ее глубоко, властно, надавливая своей стальной твердостью на ее влажное, горячее лоно. Она раскачивалась, изгибаясь вместе с ним, стремясь постигнуть высшее наслаждение.
— Рейз, — выдохнула она.
Он не дал ей опомниться, тотчас же вновь склонившись к ее лону, желая во что бы то ни стало довести ее до сладостного, ликующего финала. Грейс вцепилась в его обнаженные плечи. Язык его без устали искал, находил, покорял. Она откинулась назад, сжимая Рейза все крепче, изогнувшись с протяжным стоном.
— О нет, не надо! Нет! — крикнула она.
Еще мгновение — и Грейс выгнулась с отчаянным криком; Рейз ощутил ее экстаз. Он не ожидал, что так забудется: она еще содрогалась от страсти, когда он излил семя у ее ног, зарываясь в нее лицом, обхватив руками ее бедра.
Они лежали так, пока напряжение не схлынуло.
Вдруг Рейз почувствовал, как ее колено скользнуло по его лицу: пытаясь встать, Грейс перебрасывала через него ноги. Рейз в полузабытьи еще не мог пошевелиться. Он слышал, как она соскочила с кровати.
— Вставайте! — крикнула Грейс. В ее голосе звучало непритворное возмущение,
Он понял, что совершил ошибку. Надо было сразу же привлечь ее в объятия, осыпать нежными поцелуями. Она довольно сильно ударила его по руке:
— Вставайте же! Рейз устало перевернулся и сел.
Она была в ярости, прекрасная в своем неукротимом ирландском гневе.
— Грейс…
— Вы воспользовались моим сном, — прошипела она. С этим ему, пожалуй, трудно было спорить.
— Но это было так чудесно, Грейс! И вы это знаете, вы не можете этого отрицать!
— Единственное, что я знаю, и, уж конечно, не могу отрицать, так это то, что вы жалкий, презренный негодяй!
— Рядом с вами я просто теряю голову, — с отчаянием проговорил Рейз. — И это началось с той минуты, когда я впервые увидел вас.
Она отвернулась от него, крепко сцепив руки.
— Это правда. — Он подошел к ней сзади. — Черт побери, Грейс, перестаньте же сопротивляться. Разве я только что не доказал вам, как это может быть прекрасно?
Он хотел обнять ее.
Грейс повернулась, рука ее взлетела. Он не отстранился; не то чтобы он готов был подставить щеку, но он почти не спал в эту ночь, и реакция его притупилась.
— О! Больно.
— Господи! — воскликнула Грейс, и кровь отлила от ее пылавшего лица. Рейз потер подбородок.
— Грейс, разве мы не можем поговорить спокойно? Давайте закажем завтрак и все обсудим.
Она прижала ладонь к губам, глаза ее стали огромными.
— Я провела здесь ночь!
— Вы заснули.
— Это все из-за вас! Вы не должны были позволять мне остаться! Зачем вы вообще привезли меня сюда? — простонала она.
Рейз смутился.
— Вы были вне себя после пережитого потрясения…
— Вы нарочно это подстроили!
Она опять размахнулась. На этот раз Рейз пригнулся и схватил ее за руку.
— Грейс, перестаньте! Я виноват, у меня у самого в голове помутилось. Все было так хорошо, пока я обнимал вас спящую.
— Вы погубили меня!
Сердце его больно сжалось. Он почувствовал, что совершил ошибку.
— Грейс!
Она вырвалась из его рук, и он не стал ее удерживать.
— Платье! — воскликнула она. — Как я могу вернуться к Харриет в ночной рубашке и юбке? И где моя юбка? Который час? Я опоздаю в школу!
— Я сбегаю к Харриет и принесу ваше платье, — предложил Рейз, чувствуя, что совесть терзает его все сильнее. — Грейс, я не думал… когда вы уснули…
— Вы никогда ни о чем не думаете, кроме как о том, что у вас в бриджах, — бросила она яростно.
Это больно кольнуло его. Рейз подошел к шкафу и достал оттуда рубашку, потом вспомнил о пятне на бриджах. Не задумываясь стянул их, не обращая внимания на ее испуганный возглас. Переодевшись и натянув сапоги, сразу же вышел, не говоря ни слова.
Грейс, дрожа, опустилась на постель. Она вся съежилась, обхватив себя руками за плечи. Ее репутация погублена. Натчез маленький городок, и сплетни здесь распространяются быстро. Теперь уж ей ни за что не найти приличной работы.
Но она не могла заставить себя сосредоточиться на этих мыслях. Память подробно рисовала ей то, что Рейз делал с ней, и ее собственный бесстыдный отклик на его страсть. Грейс не отличалась чрезмерной наивностью. Она знала кое-что о жизни. Но ей никогда в голову не могло прийти, что можно заниматься любовью так, как это делали они.
Заниматься любовью? Нет, это — извращение! Она сжала кулаки. Уж ему-то, конечно, известны все извращенные способы. Кто бы мог подумать, они так чудесны!
76 
