12 
Я растерялся:
— Что?.. Солёные брецели[2]… то есть пруники… нет, куржики… бубулики…
— Это у вас там, в Европиях. А у нас?
— Водка?
— Это само собой…
— Ну, такое, с большими лапами, по реке ползает, — подсунулся Фрол, чем привел меня в полный испуг:
— По воде ползает?.. Только Езус Кристус… Христос… Христоса с пивом любят? Поэтому «дай бог» говорят? — (Я вспомнил какой-то русский фильм, где всё время на берегу реки чокались стаканами и говорили: «дай бог», «не дай бог», «с богом», «под богом», «перед богом» — и дальше, по всей парадигме.)
Исидор колыхнулся, приподнял фуражку, вытер рукой волосы (черно-золотая кокарда блеснула и погасла), сказал Фролу:
— Видишь, где недоработки у тебя, боец?.. Надо сказать «по дну реки»… И какие у рака, скажи на милость, лапы?.. А?..
— Это я так сказал, чтобы иностранцу понятнее было, «клешни» он знать не может…
— Ага, Фролушка, как раз он понял — зверь с лапами по реке ползает… Ты еще ему Афанасия Никитина процитируй, про землю Ебипет, где в Нильской реке крокобилы злючи, горбаты и зубаты, он сразу поймет…
«О, Фролушка! Исидорушка!» — умилился я суффиксам и вспомнил:
— Вот Виталик… Вы декреты, чтобы глаголы… решить?..
Исидор согласно кивнул:
— Да, хотим переделать кое-что…
— Еще можно вот про суффиксы… декрет, чтобы свободу, совсем…
Исидор почему-то насупился:
— Это какие же суффиксы имеются в виду?
— Ну, всякие… стеклянный-оловянный-деревянный… всякие — нька, — онька, — ушка, — юшка… Я их обожаюсь… Я от них млею… или мелею?… омлеты…
— Так они ж и так свободны, насколько мне известно?
— Нет — чтобы совсем, до конца! — Я не знал, какой пример привести, но тут осенило: — Ну… Ну, например, нельзя же сказать «Исидорочка»…
Исидор мрачно усмехнулся, а Фрол льстиво произнес:
— Сказать-то можно, да вот говорить никому не советую…
— Вот! Это я хотел! Чтоб свобода! Декрет! Это даст краски… О, я люблю русского языка!.. Такие суффиксов нигде в мире!.. Я специально осмотрел… — разволновался я.
Исидор что-то записал поверх моего диктанта:
— А что, можно подумать, идея здравая… Чем больше свободы — тем лучше!
Я с воодушевлением поддержал его:
— Да. Полно свободы! Свободище! — и стал доказывать, что всегда должно быть место для импровизации, а то сейчас что выходит: если ты муттершпрахлер[3], тебе всё позволено, у тебя есть право говорить, как ты хочешь, а если ты иностранец, то должен говорить «правильно», «по правилам», а где грань между ошибкой и импровизацией?.. Всё время слышно: «Так нельзя сказать-говорить», — а если мне так больше нравится и если я считаю, что мои когнитивные процессы так будут выражены в полном объеме?..
— Во чешет! — покачал Фрол уважительно головой. — Молоток! — а Виталик приосанился:
— Я же говорил, кентяра мой — магистр! Скоро бакалавр!
— Вот, кентяра, суффикс «ара-яра»! — обрадовался я, а Фрол повторил:
— А, бычара, котяра… Понятно!
Чтобы сделать приятное Исидору, я напоследок сообщил, что древнее имя Исидор восходит к богине земледелия Исиде, на что он удовлетворенно поправил фуражку:
— Конечно, это тот, кто ниву пашет, почву возделывает. Землепашец!
— Нивопашец! — подтвердил я.
— А по-нашему Сидор, — некстати вставил Фрол. — Взял сидор — да и пошел!
Исидор окатил его брызгами неприязненного взгляда:
— Но-но!.. А что, сильно! Нивопашец! — и стал напевать: — Пашет ниву языка… Видит всё издалека… В плен берет «языка»… Нет, два раза слово «язык» плохо, хоть и с кавычками второй раз… Да, Фролушка, с кавычками, точками с запятой и прочей дребеденью тоже бы разобраться следовало… Кстати, за отсутствие тире наши радикалы в Москве одного так отделали, что три месяца в больнице провалялся…
— Чурку? — Виталик не удивился. — Чебурека?
— Да нет, в том-то и дело, что не чурку, а своего, русского нациста, представь себе… Он на стене написал «россия для русских», а наш патруль его застукал и отмутузил за милую душу за то, что «Россия» с маленькой буквы написал, тире в составном сказуемом не поставил и восклицательный знак забыл. Так что эти точки-тире дорогого могут стоить… Нам всё равно, кто безграмотен, — всех на плаху уложить надо!.. Ну да ладно, дел много еще впереди!.. С вами, господин магистр, всё ясно — приняты в ряды граммар-наци! Прошу заплатить сто долларов, годовой взнос, и получить мандат и памятки!
12 
