154 
Я кивнула. О муже Леоретты спрошу потом. Наверное, он тоже важен… но сейчас у меня и без него голова кругом.
— Отцом Филинора Второго, как ты знаешь, был Сирранто Пятый, — продолжил Рейн. — У него была одна сестра, можно сказать, счастливое исключение из рода Райнесан. Ньера Урсула родила мужу троих сыновей. Терренс лен Ливарно, разбившийся в карете вместе с семьёй, был её внуком. А скончавшийся от сердечного приступа ньер Буркас — младшим сыном. Второй сын Урсулы, Фиранд — уже покойный, нет, с лошади не падал, утонул вместе с кораблём в шторм, — произвёл одного сына — Люциуса. Тому уже под сорок, и у него есть дочь-подросток Люциус, замечу, самый здравомыслящий в семье — не плавает и верхом не скачет. А занимается — и весьма успешно — банковским делом.
— Люциус сейчас седьмой? — попыталась я осмыслить ситуацию.
— Да. И если его дочь когда-нибудь родит сына, я снова стану девятым, — кивнул Рейн.
— А потомки двух других детей ньеры Урсулы?
— Говорю, по дому Райнесан как мор прошёл, — качнул головой муж. — Ладно, продолжим после обеда. Вижу, с тебя пока хватит. Иди ко мне на колени?
— А надо ещё продолжать? — настороженно поинтересовалась я.
— Докопаемся до пятого колена, и достаточно, — спокойно пожал плечами муж.
Вздохнула. Всё равно так или иначе мне придётся запоминать всех этих ньеров и ньер. Жаль только, что казавшаяся такой здравой идея — посмотреть, кто заинтересован в сокращении очереди к трону — не сработала. Черноволосый Тулайн, флотоводец Гилтрамо, здравомыслящий банкир Люциус или вовсе кто-то из консортов — совершенно непонятно. И как прояснить ситуацию — не ясно.
— Сита, ты когда задумываешься или нервничаешь, начинаешь смешно морщить нос. — Вставший со своего места Рейн подошёл ко мне. Пальцы правой руки выбивали дробь по бедру. Сказать ему, что он тоже выдаёт себя жестами? Хотя я никогда не видела, чтобы он делал так при посторонних. Так что пусть выдает.
Рейн присел на ручку моего кресла. Отвёл локон с шеи и наклонился, целуя сгиб…
— Если не хочешь на колени, то как отнесёшься к письменному столу?
— Что-о?! — заморгала я на него.
— Сейчас объясню. Точнее, покажу, — усмехнулся муж, поднимая меня из кресла и усаживая на край стола. Подступил ближе: — Сначала поцелуй…
В тихом омуте такое водится!
До обеда я не могла сосредоточиться — не выходило. Стоило взглянуть в сторону стола, за которым снова устроился невозмутимый Рейн, как мысли начинали прыгать шальными тушканчиками. Сказав, что отойду — поиграю с Соль, перебралась в соседнюю комнату. Устроилась на кровати с томом «Древних законов Таристы», решив, что юриспруденция поможет настроиться на серьёзный лад, открыла, как посоветовал Рейн, на трехсотой странице и начала читать вслух ползающей рядом дочке:
— Если мужчина сможет украсть во время купания исподнее девицы, и буде он пожелает, то эта девица — что-о?! — мой голос взвился фальцетом, — … должна выйти за него замуж.
Соль оптимистично агукнула и сунула в рот погремушку. Сидящая рядом Ссэнасс не по-кошачьи хихикнула.
Почесала раздумчиво нос — ну и кто такое сочинил? Или это была мера по повышению нравственности населения — мол, нечего девицам голышом в водоёмах делать, честной народ смущать. Но неужели этот закон ещё актуален? А если б у меня, пока я плавала за кувшинками, свистнули платье? Или я уже была замужем? Кстати, а если сопрут бельё у замужней, тогда как? Ладно, смотрю дальше.
Дальше шёл тот самый закон о том, что можно выйти замуж за приговорённого к смерти, тем отменив казнь. Правда, с какой радости это считается божьей волей, я не поняла. Зато с интересом прочла ниже, что данный закон был весьма популярен в эпоху расширения тарисийских морских владений и освоения заокеанских колоний. Женатым под виселицей настоятельно рекомендовали перебраться на жительство куда-нибудь подальше от метрополии… и получали таким образом десятки дееспособных эмигрантов — не просто сильных мужчин, а семейные пары, потомки которых могли составить костяк новых поселений. Любопытно.
Следующий закон — с пометкой «отменён Сирранто Пятым» — гласил, что при браке членов двух семей считаются списанными взаимные долги родственников брачующихся до второго колена. Мол, теперь это одна семья. Я кивнула, да, закон создавал обширное поле для злоупотреблений, правильно его отменили.
154 
