Последние отзывы

  4  

— О! — простонала в ответ Николь, прекрасно понимая, что ее унижают в ее собственном доме. Она редко выходила в свет, фактически уже несколько лет не появлялась в обществе. Знала ли эта женщина об этом? Очевидно, знала. Все знали.

— Конечно, вы придете? — Стаси любезно улыбалась. — Не так ли?

Николь не смогла улыбаться. Ей брошен вызов. А ей казалось, что та давняя история уже забыта.

— Так как? — Стаси продолжала улыбаться.

Николь были неприятны обе женщины, она видела, как они ждут от нее отказа. Ведь приглашение сделано не из дружеских чувств, а по формальным соображениям: все-таки она дочь графа Драгмора.

— Разумеется, я буду, — гордо произнесла Николь.

— Придете?! — не сдерживая удивления, спросила Маргарет.

Злость охватила Николь. Она не понимала, что от нее хотят. Ясно только одно — ей брошен вызов.

— До пятницы, — произнесла Николь, приподнимаясь с кресла.

Когда женщины ушли, Николь пожалела о своем решении. Но как можно было не принять этот вызов?

После того давнего скандала Николь стала объектом отвратительных сплетен и измышлений. Это было очень больно, но она продолжала вести себя так, словно ничего не произошло: ходила с высоко поднятой головой и не обращала внимания на сплетни. А когда скандал стал затихать, Николь со всеми распрощалась и перестала выходить в свет.

Ей нравилось вставать вместе с солнцем, целый день проводить верхом на лошади, присматривать за имением вместе с отцом и братьями. Николь любила семью, Драгмор и была вполне довольна своей жизнью. Правда, она скучала, когда Регина уезжала в Лондон и вела там светскую жизнь: одевалась в сказочные наряды, посещала балы, танцевала, встречалась с молодыми людьми. Николь порой тоже хотелось быть там. Регина всегда считалась красавицей, царицей бала, а Николь — никогда. Ее разглядывали, шептались за спиной, вспоминая скандал. Стоило только себе это представить, и всякое стремление к светской жизни исчезало.

А сейчас она не только должна идти на бал, но на сей раз это придется делать в одиночку. Ей еще не было тридцати лет, а до этого возраста леди не должна появляться на балу без сопровождения. Но она пойдет на маскарад одна. Раз уж вызов брошен, она пойдет обязательно. Будь она немного благоразумнее, она, как и подобает молодой леди, выбросила бы из головы Стаси Вортингтон и осталась бы дома. Но…

В ней всегда было что-то дикое, первозданное. Близкие люди говорили, что это у нее от отца, хотя тот был иного мнения. В свои двадцать три года Николь была достаточно зрелой, чтобы признать за собой эту черту характера. Именно эта дикость заставила ее принять вызов, брошенный Стаси, и наперекор здравому смыслу влекла ее на маскарад.

Николь всегда терпеть не могла правила и условности, которым подчинялись женщины ее времени. Слава Богу, что она была не одинока в этом. Таких бунтарок было очень мало, но они встречались. Предполагалось, что женщины ее круга могли заниматься только очень изысканными делами, достойными леди, — аранжировкой цветов, акварельной живописью, музицированием. Когда Николь было восемь лет, ее пытались обучить этим искусствам. Но уже тогда эти занятия приводили ее в бешенство. Она никак не могла смириться с тем, что ей надо сидеть и рисовать розы в то время, когда ее братья Чед и Эд вместе с отцом верхом на лошадях объезжают Драгмор, заезжают на фермы и на скотный двор. Конечно, ее заставляли заниматься благородными женскими делами, но она делала это с большой неохотой и буквально преследовала отца и братьев просьбами взять ее с собой — вольность, неслыханная для хорошо воспитанных девушек! Все свое детство и отрочество она сожалела, что не родилась мальчишкой. Если она не мчалась куда-нибудь с братьями верхом, то сидела дома и читала. Читала все — от сентиментальных стихов Байрона до трактата Джона Стюарта Миллза «О правах женщин». Родители не задумывались о ее мальчишеских наклонностях до тех пор, пока она не стала девушкой. Тогда они стали стараться не замечать ее поведения, нарушавшего принятые в светском обществе условности.

У нее было всего три дня для того, чтобы придумать себе какой-нибудь необыкновенный костюм для маскарада. Решила она эту проблему, обшарив огромный чердак в доме. Мать ее, Джейн Баркли, когда-то была очень популярной актрисой. Но после замужества бросила любительскую сцену и посвятила себя детям, мужу, имению Драгмор. До сих пор на чердаке стоял сундук с великолепными театральными костюмами.

  4