Лёгкий, ненавязчивый романчик 
79 
– Если вы найдете Макса, вы убьете его?
– Что за мысли роятся в твоей хорошенькой головке? – Он нежно погладил Беллу по волосам. – Зачем же мне его убивать? Просто мы переделаем некоторые документы, после чего я вздохну спокойнее…
– А если Макс погиб?
– Все может быть, но тогда кто же вылетел тем ночным рейсом по его документам? Нет, Белла, не обольщайся. Я понимаю, конечно, тебе неприятно сознавать, что он бросил тебя, но лучше знать правду, чем позволять обманывать себя и дальше…
Торт собирались есть у нее в спальне. Володарский снова пришел в своем красном бархатном халате.
– Сейчас нам принесут чай…
– Послушайте, а кто убирает в этом доме? Кто готовит еду? – Она вдруг вспомнила, что даже у Пасечника была Зина, так неужели Володарский не держит в штате слуг и поваров? Такого не может быть.
– Вадим. Кроме него и нас с тобой, в доме никого нет.
– Вадим и готовит? Быть того не может!
– Конечно, нет. Он привозит еду из ресторана и разогревает ее в микроволновке. Но после того погрома, который ты учинила в гостиной, убирал он.
– Так ему и надо! – в сердцах выпалила она и даже обрадовалась, что заранее успела досадить этому грубому бабуину. – Я ему еще не то устрою, когда вы уедете, можете мне поверить…
– Не советую. У него инструкции. Кроме того, у вас есть дело, ради которого ты здесь и остаешься. Ты мне можешь пообещать, что каждый вечер будешь искать в ночных клубах Макса?
– А что, если вы втягиваете меня в какую-нибудь другую игру? Почему я должна верить вам? Откуда вам известно, что Макс появляется там в полночь или под утро?
– Он сам говорил мне…
Ей вот уже который день казалось, что Макс, о котором ей рассказывает Володарский, не имеет ничего общего с тем Максом, с которым она жила и которого так любила. Словно произошло чудовищное недоразумение, и кто-то хитрый и коварный занял место настоящего Макса.
Между тем Петр Филиппович аккуратно разрезал кусочками большой персиковый торт со взбитыми сливками. Аромат заполнил спальню. Скандинав принес поднос с чашками и чайником, разлил чай и тотчас ушел. Володарский положил Белле на тарелку огромный кусок:
– На, ешь, детка, поправляйся, а то ты у меня такая худенькая… Покажи, какая ты у меня худенькая…
От этого «у меня» Беллу начало трясти, она уже все поняла, и теперь от страха перед этим мужчиной ее стало слегка подташнивать.
– Можно я покормлю тебя? Ну что ты вся так дрожишь? Не могу поверить, что я тебе неприятен… Да, конечно, я не Ален Делон, но красота – это еще не все в мужчине… Поверь мне, если бы ты была девственницей, я бы и пальцем до тебя не дотронулся, но ты молодая женщина, которой секс нужен как воздух. Расслабься, успокойся, жизнь продолжается. Ты, как я понимаю, столько настрадалась за последнее время, что тебе просто необходим мужчина, ведь, кроме самого акта, есть я, моя сила и желание помочь тебе, ты не можешь этого не чувствовать. Я очень расположен к тебе… Должен тебе признаться, что чувства, которые я испытываю, обнимая тебя, я не испытывал никогда в жизни… Ты можешь не верить мне, но это так. И сколько раз я мечтал о тебе, когда ты еще была замужем за Максом… Я слышал, что он нашел тебя в Томилинском интернате? Но я отвлекся… Я бы хотел, чтобы ты отдавалась мне с радостью, с удовольствием. Ты сейчас находишься как раз в таком возрасте, когда мужчина, даже применяя силу, может добиться того, что в женщине проснется ответное желание… желание принадлежать… Ты должна это знать, пора уже… Поэтому доедай свой торт и ложись… Только сними с себя абсолютно все, у тебя изумительное тело, я думаю о нем вот уже который день, я просто с ума схожу по тебе… И ты должна пользоваться этим и вить из меня веревки… Так что не смейся, а делай то, что я тебе говорю…
Но Белла молча поглощала торт, кусочек за кусочком, запивала его чаем и чувствовала, как от слов губернатора у нее что-то происходит внутри, она возбуждалась против своей воли и ненавидела свое тело за такое откровенное предательство. Но Петр Филиппович только говорил, ничего не предпринимая. С каждой минутой его разговор становился все откровеннее и откровеннее. Уговаривая Беллу раздеться, он начал употреблять довольно грубые выражения, от которых Беллу бросило в жар. Но она продолжала сидеть и пить чай. Она по-прежнему оставалась в черном платье с разрезами на груди, и Володарский, усевшись рядом с нею, растянул эти разрезы и пролез туда языком. Ему не мешал даже лебяжий пух, который наверняка щекотал его нос и щеки. Через некоторое время скомканное платье оказалось уже в кресле, напоминая свернувшуюся в клубок черную кошку.
79 
