Лёгкий, ненавязчивый романчик 
84 
«Макс, как же ты изменил меня», – нередко говорила она ему, поражаясь своей способности впитывать все то, чему он ее учил. А учил он ее быть сильной, и, как ей тогда казалась, она стала такой. Он учил ее независимости и твердости в суждениях, учил добиваться своего, и она старалась не разочаровывать мужа… Но чего она, в сущности, добилась? Того, что он бросил ее? «А что, если он воспитывал меня ТАК для того, чтобы я, оставшись одна, не пошла ко дну?» Но в таком случае для чего вообще я была ему нужна?
– Я привез еду, сейчас накрою на стол, а ты приходи через несколько минут, – произнес Скандинав и, неловко улыбнувшись, стал пятиться к двери. Ему, судя во всему, доставляло удовольствие видеть Беллу в постели.
– Хорошо, я сейчас приду. А ты не знаешь, в какой клуб мы отправимся сегодня?
– Я все скажу за завтраком. Планы несколько переменились.
– Вы что, по дороге в аэропорт встретили Макса?
Он гоготнул и исчез за дверью.
Белла откинула одеяло, сняла с себя одежду, в которой встречала Борисова, и, оказавшись голышом, вошла в ванную комнату. Пустила горячую воду и, дождавшись, пока ванна наполнится наполовину, забралась в нее и замерла, чувствуя, как тело ее, легкое и невесомое, начинает напитываться теплом. Она, все утро надеявшаяся на дружеское тепло, получила это самое тепло в его первозданном виде. Горячий пар, горячая вода, душистое мыло, ощущение чистоты – что может быть лучше для прохладного и наполненного тревогой и волнением утра?
Закутавшись в толстый купальный халат, она остывала возле открытого окна и смотрела на зеленую листву стоящего прямо за окном тополя. В последнее время она совершенно забыла о существовании солнца, деревьев, цветов, свежего воздуха… Ее словно лишили всего этого, а взамен открыли совершенно новую, неизведанную сторону жизни, называемую соленым и пряным словцом «секс». И Макс, которого она считала опытным любовником, человеком, которому более приятно дарить наслаждение, нежели получать его, оказался по сравнению с Пасечником и, уж конечно, Володарским просто мальчиком, недавно открывшим для себя женщину, но еще не научившимся удовлетворять ее.
Чтобы воспоминания о бурно проведенной ночи с губернатором не будоражили ее воображение, подогретое в прямом смысле этого слова горячей ванной, Белла неторопливо застелила постель, прибрала на столике, затем надела черное платье, в котором была в свой первый (во всяком случае, осознанный) день пребывания в этом доме, и, удобно устроившись перед зеркалом на мягком пуфике, раскрыла розовый кожаный несессер, купленный ею вчера вместе с набором косметики и духами, и принялась за макияж. Как давно она не получала удовольствия от этой простой, обычной для каждой нормальной женщины процедуры. Когда Белла поднялась с пуфика, она не узнала самое себя в зеркале. И неудивительно, что, войдя в гостиную, она услышала тонкий ниспадающий свист Скандинава, который застыл перед ней в восхищении, не в силах сдержать улыбку.
– Что, Вадим, кажется, я чертовски хороша сегодня? – засмеялась Белла, усаживаясь за стол и рассматривая разложенные на тарелках деликатесы. Здесь была и красная икра, и отварная форель, и жареный цыпленок, и копченый лосось. – Ты здорово все это придумал. Сам-то небось голодный?
И она впервые увидела, как Скандинав краснеет.
– Давай присоединяйся. – Она пригласила его жестом и подбадривающе улыбнулась. – Только обещай, что больше не будешь волочить меня волоком на глазах у почтенной публики, договорились?
– Ты вчера говорила по телефону, я увидел это, и шеф приказал немедленно доставить тебя в машину.
– Так я и поняла. А теперь он поручил тебе узнать, кому именно я звонила? Ведь так?
Вадим кивнул головой.
– Не ваше это собачье дело, можешь так и передать своему хозяину. Я – свободный человек, понятно?
Он снова кивнул.
– Петр Филиппович оставил для тебя денег и сказал, чтобы ты поездила по магазинам, чтобы ни в чем себе не отказывала. Я буду рядом.
– Гром аплодисментов. – Белла соорудила себе совершенно невозможный высокий бутерброд, куда поместила понемногу всего, что только нашла на тарелках, и теперь не знала, с какого бока к нему подступиться. – Бутерброд называется «Зу-Зу». Запомнил? Рекомендую.
– Что такое «Зу-Зу»? – спросил он, сооружая совершенно примитивный бутерброд из ломтика хлеба с маслом и толстого слоя красной икры.
– Это не «что», а «кто», бабуин. Извини, сорвалось. – Она, смеясь, принялась откусывать от своего бутерброда со всех сторон и запивать его красным вином. – Интересно, откуда твой хозяин знает, что я люблю красное вино?
84 
