56 
– Я с тобой. Но пасаран! Говори, я тебе все сделаю, – пообещала я сквозь сон.
– Когда придумаю – скажу! – пообещал Славик и устало пошел пить с продюсерами на тему финансирования его гениальности.
Я же пыталась придумать, как избавиться от Светиной гостеприимности. После вчерашней ночи мне совершенно не улыбалось снова ехать в ее парк аттракционов. Но пришлось.
– Ты готова? – с легкостью перебросив сумочку через плечо, спросила Света в шесть ноль-ноль. Я дернулась от неожиданности, потому что у нас, можно сказать, только-только началась работа.
– Не-а. Я задержусь, – попыталась я сделать непринужденный вид. Будто не понимаю, о чем речь.
– А как ты потом до меня доедешь? – с интересом посмотрела на меня Света. Что и говорить, а притворяться я всегда умела плохо.
– А… как-нибудь, – отмахнулась я и стала сосредоточенно что-то набивать в компьютер. Мне совершенно, абсолютно, гарантированно не хотелось к Свете.
– Я тебя подожду, – сказала она и присела рядом.
Через час мы пили чай на ее кухне. А через еще день меня завез к ней Петечка, который полностью и целиком одобрял как саму Свету, так и ее влияние на меня. Когда мне удалось наконец вытрясти для себя право жить в собственном доме, до свадьбы оставался один день. Вернее, одна ночь, которую мне милостиво разрешили провести в своей кроватке. Напоследок. Я весь вечер бродила по дому, перебирала книги, пила кофе, сидела на балконе и рассматривала зеленеющее Строгино. Мне категорически не хотелось говорить ни о свадьбе, ни о переменах, ни о чем. Я отчаянно делала вид, что ничего, ровным счетом ничего не происходит.
– Ты его любишь? – наконец додумалась спросить у меня мама.
Нашла время! Накануне свадьбы, когда все уже готово.
– А что? – решила потянуть я волынку.
– Просто ты так нервничаешь.
– Разве не нормально, когда девушка нервничает перед свадьбой? – спросила я.
– Нормально, если она нервничает и счастлива, – въелась в меня мама.
– А я что? Я ничего. Я тоже счастлива, – поспешила запорошить я ей глаза.
– Мне почему-то так не кажется, – сказала проницательная мама.
Естественно, ведь она знала меня с детства и прекрасно понимала, что я за фрукт. И все мои номера и попытки выдать желаемое за действительное она всегда раскусывала на раз.
– Ну, а зачем тогда я буду тебя расстраивать своими рассказами? – резонно спросила я. – Что от этого изменится?
– А кто такой Борис? – вдруг нежданно-негаданно уставилась на меня мама.
У меня, что называется, все упало.
– А ты откуда знаешь? Светка растрепала? – ужаснулась я.
После истории с Андреем я молчала про Бориса как рыба. Мне попреков в собственной глупости, инфантильности и недальновидности хватило на всю жизнь. Поэтому я свято решила не оповещать родню о своих романах.
– Что растрепала? – не поняла мама.
– Про Бориса. И вообще, что ты это вдруг про него спросила? Он просто случайный прохожий, не больше, – притворилась я.
– Просто случайный? А почему ты так побледнела? – уставилась на меня мама.
Я пыталась сообразить. Откуда? Откуда она о нем знает? Впрочем, может, я все-таки в беспамятстве что-то и упоминала. По крайней мере, имя.
– Это я тебе рассказывала? – уточнила я.
Было что-то чудовищно неправильное в том, что накануне моей свадьбы кто-то вытащил этого кролика из шляпы. Я не была готова слушать, а тем более говорить о нем. Даже просто его имя причиняло мне боль. Это жестоко, в конце концов. Мало того, что мне придется пройти всю жизнь рука об руку с Петечкой, от которого меня воротило еще в институте, так еще и перед свадьбой настроение портят.
– Никто мне ничего не рассказывал, как и всегда. Вот так всю жизнь. У тебя что-то происходит, а я даже и не в курсе, – вдруг зачем-то пустила слезу мамуля.
– Мама! – крикнула я. – Мне сейчас не до твоих упреков. Откуда ты узнала про Бориса?
– Ну, сейчас это все уже не важно.
– Важно! – уже чуть ли не с истерикой понесла на нее я. – Ты что-то скрываешь.
– Да подумаешь! – вдруг не стала спорить со мной мама.
Я оторопела. Я так ляпнула, наугад. А что, она и правда что-то от меня скрывает?
– Нет уж, теперь ты мне все скажи! – разозлилась я.
Мама замолчала и стала медленно наливать себе чай, мешать в нем сахар, доливать холодной кипяченой водички, чтобы не было горячо. Я почти озверела, глядя на ее неторопливые движения. Наконец она вздохнула и огорошила меня:
56 
