62 
– Марго, давай выйдем с ними? А то они все равно так просто не успокоятся.
– Давай! – радостно согласилась я, и мы быстро нацепили поводки на собак. То есть сначала я хотела все-таки пойти гулять с одним Василием Алибабаевичем, но Яшка страшно удивился и на мои объяснения, что с двумя псами сразу я не справляюсь, как-то странно на меня посмотрел. Потом он сделал какой-то жест рукой и произнес «сидеть», в результате чего Васька сел, как вкопанный, и тут уже я с недоумением посмотрела на него.
– Приходилось когда-то собак выгуливать, – пояснил он. – Ты берешь с собой еды какой-нибудь?
– Еды? – задумалась я. – А что ты хочешь? Могу бутерброд сделать. Только с сыром, колбасы нет. Ты ешь сыр?
– ? – удивленно посмотрел на меня Яшка.
– Не ешь?
– Ты собакам еды возьми, а я и дома поем. Слушай, как у вас тут, в Москве, все странно. Зачем вы вообще собак заводите таких, если не знаете, что с ними делать.
– Ну… как тебе сказать, – протянула я, но они с Васькой уже вышли на лестничную клетку, и мне не оставалось ничего иного, как топать за ними. Странно, но Яшку собаки слушались беспрекословно. Словно он знал какие-то волшебные слова, о которых я не имела никакого представления. Выяснилось, что Доцент умеет ходить в такт с ногой человека. Так смешно, перебирает лапами одновременно с тобой. А Васька с удовольствием таскает палку, кто бы мог подумать.
– Тебе их инструктор тренировал? Хотя, собственно, о чем это я? Предположить, что это делала ты, никак нельзя. Хорошие псы.
– Доцент вообще-то медалист, – похвасталась я и тут же об этом пожалела, потому что Яшка моментально заинтересовался и принялся задавать вопросы, на которые я даже не то чтобы не могла ответить, но даже не понимала их смысла. Оставалось только все валить на инструкторов и мою тотальную занятость, не позволяющую лично заниматься благородным делом дрессуры. А вообще, врать постоянно – это такое страшное напряжение, что когда мы оказались все-таки дома, без собак и без одежды, я наконец-то смогла выдохнуть с облегчением. В разговоре двух тел мы понимали друг друга просто прекрасно. И могли беседовать часами, чем мы, собственно, и занялись, как только вопрос с Василием Алибабаевичем был решен.
Пес совершенно плюнул на свою нелюбовь к пиву и восторженно скакал вокруг Яшки, совершенно игнорируя меня. Он словно бы говорил, что вот, наконец-то тут хоть один нормальный мужик появился, а то все бабы да бабы, какой от них толк. А уж мы-то с тобой, парень, побегаем. Мы с тобой всех котов переловим, все палки перетаскаем. Ух, заживем. Поэтому, когда мы, устав от Васькиных бурных чувств, заперли его в коридоре, он страшно оскорбился и лежал прямо под дверью, надеясь на милость своего нового друга. Но друг его, Яшка, просто не мог оторваться от меня. Как, собственно, и я от него. Так мы и валялись до самого позднего вечера, прерываясь только на то, чтобы отварить по паре сосисок. Или даже каждому по три-четыре. Есть после такого бурного дня хотелось страшно, хотя Яшка и не упустил момента посмеяться над тем, что я даже питаться предпочитаю сосисками, потому что – маньячка. Можно подумать, а сам-то кто?!
– И откуда ты только на меня свалилась такая? – спросил Яшка у меня, жадно глотая воду из кувшина.
– Я свалилась? Вообще-то это ты на меня свалился.
– Ну, все равно. Что нам со всем этим делать?
– А что ты хочешь со всем этим делать? – сонно спросила я, не в силах согнать с лица блаженную улыбку. Как же мне с ним было хорошо.
– Я бы хотел быть с тобой. Как ты на это посмотришь?
– Ну, давай быть, – согласилась я.
– Нет, я серьезно. Я для этого и приехал. Я хочу, чтобы мы были вместе. Пока я, правда, не представляю, как это все организовать. Ты в Москве, я… В общем, надо нам с тобой понять, что делать в целом. In generally, так сказать[8], – добавил он. Я сбросила остатки сна и посмотрела на него.
– Ты хочешь, чтобы мы… что? Поженились? Или что?
– Можно и пожениться. Это уже детали, – потянулся он и обнял меня снова. – Ладно, ты пока что просто подумай и прикинь. Не надо решать сгоряча. Если тебя это не устроит, я просто уеду через несколько дней.
– Я не хочу, чтобы ты уезжал, – шепнула я.
– Ну, тогда давай-ка спать. Утро вечера мудренее. Тебе завтра на работу?
– Да.
– Хорошо.
– А что будешь делать ты? – спросила я.
– Ну, я отдам тебе свой паспорт, потому что надо же все-таки сделать мне эту самую регистрацию. А то посадят меня в обезьянник, будет мне небо в клеточку. Вот и будешь потом любимого из каталажки вытаскивать.
62 
