64 
– Доброе утро, – ласково улыбнулась мне в лифте какая-то девушка из бухгалтерии. Всем обитателям Олимпа (дирекции то бишь) люди улыбались иначе. Улыбки были вежливыми, а из курилки всех сдувало ветром. Поначалу меня это очень смущало, но потом к чему-то привыкла я, а к чему-то привык народ. Например, к тому, что я все еще курю в туалете.
– Хорошая погода сегодня. Солнышко! – улыбнулась я в ответ. В это время в лифт затекла шумная стайка менеджеров, и я постаралась впечататься в стену, чтобы занять как можно меньше места. Кстати, где-то я читала, что некоторые люди такие худые и тощие, потому что подсознательно стараются сделать так, чтобы их не замечали. Перестать занимать место, стать прозрачными. Н-да, с чего бы? Не иначе как те самые следы мамочкиного воспитания.
– Здравствуйте, Надежда Владимировна, – огорошила меня секретарша в дирекции.
Когда она зовет меня по имени-отчеству, я каждый раз от неожиданности подпрыгиваю чуть не до потолка. Но она все равно делает то же самое.
– Доброе утро. Что нового?
– Все новое у вас в кабинете, – как-то странно улыбнулась она.
Я с недоумением посмотрела на нее и осторожненько, бочком зашла в свой кабинет. И… обомлела! На моем столе, посреди всяких бессмысленных бумаг, прямо напротив окна с небом, трубой и облаками стоял роскошный, невероятных размеров букет.
– Что это? Вау! Трижды вау!!! – всплеснула я руками.
Секретарша стояла за моей спиной и с интересном наблюдала. Будет о чем рассказать коллективу.
– Там еще записка! – радостно сообщила она. Я потянулась к этому великолепию – красные, белые розы, лилии, ромашки и еще много всякой травки и цветов, которые я даже не опознала. Действительно, к стеблю самой красной розы была приколота красивая фирменная открытка с надписью «Спасибо за прекрасную ночь». Я почувствовала, как покрываюсь краской.
– Ну, что там! Что? – не скрывала любопытства секретарша.
Я занервничала. Странно, Шувалов же не хотел, чтобы о нас знали на работе. Одно дело сплетни – погудят да и сдуются. Другое дело – живое доказательство нашего нарушения субординаций.
– Это… реклама фирмы. Да! – кое-как сориентировалась я.
Секретарша посмотрела на меня с презрением, и я поняла, что записку она уже читала.
– Я пойду?
– Иди. – Я кивнула и с нескрываемым облегчением захлопнула за ней дверь.
Итак, что теперь? За работу? Во-первых, срочно ответить Шувалову. И хотя «спасибо за прекрасную ночь», по-моему, чересчур – все-таки это был всего лишь вечер в кино… а, какая разница. «Всегда пожалуйста! Но это уже слишком. Букет прекрасен!»
Так, отправила.
Во-вторых, немедленно посмотреть на себя в зеркало. Ну, так и есть – взгляд пылает, волосы растрепаны, губы обкусаны и обветрены. Сразу видно, что человек много целовался. Эх, хорошо!
– Что тут происходит? – раздался в дверях голос Станислава. Строгий, как всегда.
– Слушай, ну ты даешь! Букет великолепный. Но ведь все могут догадаться! – щебетала я, обвивая его шею своими руками. И вот тут случилось «оно».
– Вы имеете в виду этот прекрасный букет?
– Ну конечно! – с некоторой растерянностью кивнула я.
Взгляд у Шувалова был нехорошим. Неправильным.
– Рад, что вы так популярны. Но уверяю вас, я тут ни при чем. Вы, оказывается, совсем не так непопулярны, как пытались меня убедить.
– Не вы? – окончательно запуталась я. – А кто?
– У вас что, много вариантов? – едко усмехнулся он. – Даже несмотря на записку?
– А… откуда вы знаете про записку? – чуть не задохнулась я от возмущения.
Шувалов зло улыбнулся и ответил:
– Вы так и не потеряли привычку опаздывать. За тот час, что вас не было, весь офис успел узнать, что это за букет и по какому поводу он вам преподнесен. Правда, все тоже думают, что он от меня. Но мы-то с вами знаем, что эта прекрасная ночь была подарена не мне.
– Стас! – жалобно потянула я к нему руки, решительно ничего не понимая.
Но он одним взмахом кисти остановил меня.
– Не надо. И я, собственно, не за тем зашел, чтобы выслушивать ваши оправдания. У нас на три часа назначено экстренное заседание. Явка обязательна. Так что не опаздывайте с обеда. Будет решаться вопрос, почему вы единственный крупный конфликт практически довели до суда!
– Что?! – раскрыла я рот.
Но Шувалов уже покинул мой кабинет. Небо покрылось тучами, а труба за окном принялась дышать ядом. Букет на столе смотрелся совершенно неуместно, как Золушка, которая так и не успела убежать с бала до двенадцати и стояла посреди зала абсолютно голая, в старых застиранных трусах.
64 
