46 
– А вы консультировались со специалистами? – продолжил он, проигнорировав мое «но». – Нельзя вот так, с бухты-барахты, начать заниматься спортом. Это может быть очень опасно!
– Да? – вытаращилась я. – Никогда не думала, что спорт – это плохо.
– Не плохо, но если в меру, – уточнил Владимир. – У вас какое давление?
– Что? – не поняла я.
– Давление? Вы не знаете своего давления?! – искренне изумился он. Даже перестал на секунду вытирать чашки белоснежным вафельным полотенцем. Я такие белые цвета последний раз видела зимой, на Москве-реке, в сильный снегопад.
– Не знаю, – развела руками я. Да уж, к своим двадцати (почти) семи годам я еще ни разу не задавалась вопросом о давлении. Может, я была не права?
– Так, пойдемте! – возбудился он, бросил полотенце и схватил меня за руку. Я встала, но тут же охнула и снова села. Нога все еще сильно болела. – Простите. Давайте, я лучше сюда принесу, – засуетился он. Интересно, что он принесет?
– Нет-нет, я дойду, – жалобно и героически пробормотала я и поковыляла за ним. Во-первых, хотелось увидеть что-то еще, кроме его кухни и куска холла. Во-вторых, никогда нелишне продемонстрировать еще разок, какая я раненая бедняжечка. Древняя женская мудрость, помните?!
– Потихонечку. Вот сюда, – вел меня он, держась так, словно я норовила в любую секунду рухнуть и еще что-то себе отломать. Пришивай потом. В общем, он был готов поймать меня в любую секунду. А я тем временем оглядывалась по сторонам. Квартира оказалась трехкомнатной, староватой, в ней явно давно не делался ремонт, но все было очень чистым, ухоженным. Даже цветы на подоконнике в гостиной зеленые, цветущие. Что ж такое, не квартира, а сплошной укор моей совести! У меня-то дома и подаренная мамочкой на день варенья бегония загнулась. А вообще гостиная оказалась уютной. И даже романтичной, очень в стиле тех самых рыцарских времен. Не знаю, почему мне так показалось. Может, из-за картин на стенах, на которых какие-то люди в старинных одеждах и поля с реками в стиле Сурикова. Или из-за огромных высоченных стеллажей в потолок, где за идеально чистыми (!!!) стеклами стояло неохватное множество книг. Или из-за красивого ковра, по которому я прошла босыми ногами и тут же захотела купить себе такой же. В общем, полное ощущение рыцарского замка или, по крайней мере, графской усадьбы. И, конечно, сам граф с какой-то странной штуковиной в руке…
– Что это? – дернулась я, когда он схватил мою руку и эту самую штуковину на нее нацепил. А вдруг он сейчас и вправду поцелует мне руку, как в рыцарских романах? Но граф только усмехнулся.
– Сейчас-сейчас, – загадочно посмотрел он, а потом штуковина сжалась на моем запястье. И я вздохнула. Этот помешанный на здоровье псих просто-напросто решил померить мне давление.
– Ай! – недовольно тряхнула я рукой. Было не то чтобы больно, но неприятно.
– Еще немного, – глядя с интересом на экранчик, пообещал он. – Вот. Так, нижнее низковато.
– А верхнее верховато? – хихикнула я. Совершенно случайно, просто вырвалось, честное слово. Но тут же мне была прочитала подробнейшая лекция о том, как я молода и глупа, что не понимаю таких элементарных вещей. И что у меня, может, вообще гемоглобин низкий. И я, возможно, именно из-за этого и грохнулась с велосипеда, что у меня давление низкое. И что вообще все плохо. А будет хуже.
– Да что вы! – слушала и немного ежилась я. Владимир громыхал проклятиями и карами.
– Вам обязательно надо пить морковный сок! И мяса кушать побольше.
– Я люблю конфеты, – вставила я, за что тут же была наказана лекцией о вреде сахара в крови. После того как он сказал, что мне надо обязательно сдать кровь на сахар, я поняла, что больше шутить о здоровье не стоит. Если я не хочу, чтобы как бы чего не вышло. И сдавать кровь и прочее вытекающее из меня и обстоятельств на анализы до второго пришествия. В общем, я делала единственное, что можно было делать в этой ситуации: кивала и приговаривала:
– Да что вы! Неужели? А я и не знала. – И вот это обязательно и почаще: – Ох, какой же вы, Владимир Германович, умный. Это что-то!
– Вам сколько лет? – заигравшись в доктора, спросил он. Я тут же насупилась и нахохлилась.
– А вам зачем? Я на такие вопросы отвечаю только доктору, и то не всякому. И еще, может быть, прокурору. Не представляю, как скрыть возраст от прокурора.
– А? – несколько опешил Владимир. – Что?
– Ладно, мне двадцать шесть, – вздохнула я. И задала второй вопрос из моего теста «кто вы по природе». – А вам?
46 
