67 
— Я хотела бы знать правду, — произнесла Клэр. От нее скрылось отчаяние в собственном голосе.
МакНейл перевел взгляд на ее губы.
— Ты задаешь слишком много вопросов, — мягко произнес он. — Малкольм уже рассказал тебе правду, и от нее, похоже, голова у тебя пошла кругом.
— То есть он действительно правнук богини? — выкрикнула Клэр.
— Да, это так.
Клэр уставилась на рыжеватого горца. Тот улыбнулся ей в ответ. Затем, не сводя с нее глаз, негромко произнес:
— Калум, друг мой, я хотел бы поговорить с этой девушкой наедине.
Малкольм вопросительно посмотрел на нее. Клэр не стала долго раздумывать:
— Пожалуйста.
Малкольм хмуро кивнул и пошел прочь. Клэр осталась наедине с так называемым аббатом.
— Значит, все, что он сказал мне, правда? Этот мир — мир добра и зла. Мир демонов и Повелителей. И демоны, и вы наделены нечеловеческой силой. Потому что и они, и вы произошли от древних богов. Малкольм — потомок богини Фаолы. А за этими стенами нашло приют тайное общество.
— Верно.
Клэр смотрела на него в упор, пытаясь понять: действительность это или все-таки дурной сон? МакНейл также смотрел на нее, словно чего-то ждал. Ей же никак не удавалось свыкнуться с мыслью, что Малкольм — правнук богини.
— Он наделен бессмертием? — наконец выдавила она из себя вопрос.
МакНейл улыбнулся:
— Бессмертных среди нас нет, моя милая. Броган Мор умер в бою от ран. Он прожил двести пятьдесят два года.
Господи, как же это у нее из головы вылетело?
— Значит, Малкольм тоже может умереть в бою? Как и его отец?
При этой мысли ей сделалось не по себе.
— Разумеется, может. Любой Магистр может умереть от ран, если его никто не исцелит или же если он не исцелит самого себя.
А вот это она могла бы предположить и сама.
— Но если он не получит ран, то как долго он может прожить? Двести лет? Пятьсот?
— Не знаю.
— А ты попробуй представить! — выкрикнула она, дрожа всем телом.
МакНейл тотчас посерьезнел.
— Думаю, несколько сот лет.
Теперь в его глазах читался вопрос, как будто он пытался понять охватившее ее смятение. Клэр перевела взгляд на Малкольма. Ей хотелось, чтобы он прожил как можно дольше, и вместе с тем эта мысль была ей невыносима. Что, если он проживет несколько сот лет? Да, но ведь не вместе с ней! Когда ей будет девяносто или около того, она умрет, а он об этом даже не узнает. Более того, ему будет все равно.
Мне не все равно.
Его голос прозвучал в ее голове подобно раскату грома — а ведь он стоял от нее на приличном расстоянии.
Она же услышала эти его слова, как будто те были произнесены совсем рядом.
— Это так тяжело, — услышала Клэр свой собственный голос. Она заставила себя улыбнуться, и эта ее улыбка не понравилась МакНейлу.
— Что будет, если завтра я проснусь у себя дома в Нью-Йорке, в привычном для меня мире, где полно преступников, извращенцев и просто ненормальных.
В зеленых глазах МакНейла промелькнуло сочувствие.
— Мы оба знаем, что пока ты не можешь туда вернуться. Клэр подумала о Сибилле и демоне по дороге в Данрох, и ее передернуло от ужаса.
— У меня есть куда более важный вопрос. Почему вы не перенесли в это время изобретения моего времени? Почему вы сражаетесь мечами, а не ружьями? Да и вообще, вы же без труда можете отнимать друг у друга жизнь.
МакНейл улыбнулся:
— Твою жизнь я взять могу, но не жизнь демона. Он наверняка попытается использовать против меня свои собственные силы. Если я его раню, мне ничего не стоит взять его жизнь, потому что тогда он не сможет воспрепятствовать мне.
Что ж, звучит убедительно и похоже на правду.
— Забрать чью-то жизнь отнюдь не так просто. Куда проще отрубить человеку голову мечом. К тому же мы ведь горцы, — добавил он. — Хотя мы и путешествуем во времени, наш дом здесь.
— А как же остальные? МакНейл нахмурился.
— Существуют самые разные правила, Клэр. Когда мы принимаем обет, мы клянемся следовать Кодексу. И хотя кое-какие его положения спорны, большая часть правил все-таки ясна и понятна. Магистр не имеет права менять ход истории. Он не имеет права искушать современных ему людей. Магистр не имеет права бросать вызов судьбе. Стоит нам принести сюда ружья, как тем самым мы тотчас нарушим эти заповеди.
— А демоны? Я не удивлюсь, если они с удовольствием пустят в ход пушки и отравляющие вещества.
67 
