157 
— Я буду ждать тебя в Тунисе.
— Нет.
— Да.
— Александра, неужели ты все еще не угомонилась? — воскликнул он. — Ты удивительно отважная, дерзкая и умная женщина, однако исламский мир — не место для женщины вообще, тем более для такой, как ты! И ты отправишься домой на первом же американском судне!
Она смотрела на него, чувствуя, как страх захватывает ее.
— Я не хочу снова расставаться!
Его лицо стало каменным. Он опустил голову.
Алекс ничего не понимала. Что такое он творит? Ему полагалось объясниться в любви, полагалось предложить ей руку и сердце, разве не так? Он что, совсем ничего не соображает?..
— Ксавье. — Она машинально отерла слезы. — Напоминаю тебе на всякий случай, что я люблю тебя!
Он посмотрел на нее пылающим взором. И не промолвил ни слова. Алекс стало трудно дышать. И вдруг ее пронзила догадка:
— Ты все еще боишься меня, потому что считаешь шпионкой, да?
— Я сам не знаю, что и думать, — пробормотал он.
— Я не шпионка! — крикнула она, чувствуя, что вот-вот забьется в истерике. — Ксавье, я люблю тебя! И явилась в Триполи только для того, чтобы найти тебя. Я явилась из двадцатого века, где прочла про тебя и влюбилась! Клянусь, я действительно из другого времени! И только поэтому мне известно столько вещей, о которых не знает ни один из вас!
— Александра, — хрипло возразил он, не сводя с Алекс подозрительно заблестевших глаза, — ни одному человеку не дано перемещаться во времени.
— Мне дано! — Она вскочила и бросилась к иллюминатору, потянув за собой край простыни. Ее бил озноб. Неужели ей суждено потерять его теперь, после того, как она преодолела не один круг ада, теперь, когда они связаны любовью?… — Как мне заставить тебя поверить?
— Тебе не нужно меня заставлять, — хрипло прошептал он. — Александра, мне нет дела до того, шпионка ты или нет! Я тоже люблю тебя.
Этих слов Алекс ждала целую жизнь — много жизней, — но теперь они не принесли ей радости. Ей было тошно.
— Ну так возвращайся в Америку вместе со мной!
— Не могу. Мой долг…
— Ты давно выполнил свой долг перед родиной! — крикнула Алекс. — Черт побери, ты чуть не сдох за два года рабства. Пусть теперь другие рискуют жизнью!
— Но я мщу за младшего брата, — прошептал Ксавье. — Он погиб от рук головорезов паши. — Алекс онемела от неожиданности. — И еще я мщу за тебя, — с изменившимся лицом закончил он. — Алекс молчала. — У меня нет другого пути, Александра. Здесь я выбирать не волен.
Ловушка. Он оказался в ловушке, она оказалась в ловушке. И все из-за его пресловутого благородства, его чувства справедливости, из-за жестоких обстоятельств, из-за неумолимой судьбы. Похоже, все и вся объединились, чтобы разлучить их.
— Но я не хочу, чтобы за меня мстили, — возразила она. — Я хочу, чтобы ты был со мной…
— Я должен сделать то, что должен, — отчеканил он.
— И ты вернешься, чтобы расправиться с Джебалем?! — испуганно охнула она.
— Я больше не буду рисковать жизнью, если ты это имела в виду. Но если мне будет сопутствовать удача и предоставится возможность, да, я постараюсь убить Джебаля.
— Пожалуйста, останься!
Он не ответил. И так было сказано довольно.
Почему, почему все опять пошло наперекосяк?! Алекс с испугом подумала, что им не суждено быть вместе. Что судьбе было угодно просто воспользоваться ею, сделать из нее ангела-хранителя, чтобы уберечь Блэкуэлла от безвременной и бессмысленной смерти. Дрожащим голосом она сказала:
— И все-таки я буду ждать тебя в Тунисе.
— Нет. Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
Слова слетели с ее губ прежде, чем она успела спохватиться:
— Ты не имеешь права мне приказывать. По крайней мере до тех пор, пока не женишься на мне.
Он молчал.
Алекс покрылась холодным потом. И как ее угораздило такое ляпнуть?! Заломив руки, она прошептала:
— Ксавье! Ты ведь сам сказал, что любишь меня!
— Сказал, — неохотно согласился он.
— Но… но разве ты не хотел бы на мне жениться?
— Я не могу.
Алекс не верила своим ушам.
— Мне так жаль, Александра. Ужасно, ужасно жаль. — И в его глазах она прочла невиданное прежде горе, усталость, обреченность… и беззащитность.
Он бы женился на ней, если бы мог. Но он не может этого сделать. Ведь он уже женат.
Ксавье ходил по палубе. И хотя от стоявших на лафетах пушек все еще несло пороховой гарью, весь окружающий мир был погружен в сон. В потоках серебристого лунного света море тускло блестело, «Конституция» плавно покачивалась на легкой волне, двигаясь на северо-восток, и над всем этим раскинулось сиявшее звездами небо. Однако в душе у Ксавье бушевало адское пламя.
157 
