Особенно,... 
56 
— Лизи, — тепло улыбнулся Рори и поклонился. — Прости, но мы не смогли ждать неделю и решили рискнуть.
Лизи сделала реверанс, глядя уже на Тайрела. Он обернулся, и ее сердце бешено забилось, когда их взгляды встретились. Он посмотрел на нее разгоряченным и откровенным взглядом до того, как вежливо поклонился. Джорджи была права. Его интерес не исчез.
Невероятно.
Она забыла о Нэде.
Питер Гарольд тяжело поднялся из кресла:
— Итак, почему вас и лорда должны выставлять из Рейвен-Холла?
Он подошел к Джорджи и взял ее за руку.
Лизи поняла, что Рори смотрел на ее сестру. Теперь он отвел взгляд.
Щеки Джорджи стали пунцовыми. Гарольд погладил ее по руке:
— Итак?
— Мама больна, — ответила Джорджи. — Но мы никого не выгоняем из Рейвен-Холла.
— Разумеется, нет, — мягко произнес он.
— Мои поздравления, — сказал Рори, посмотрев на Джорджи. — Когда же счастливая дата?
Джорджи высоко подняла голову:
— Мы еще не назначили дату.
— Скоро, — просиял Питер Гарольд. — Я уже устал ждать, когда смогу забрать новую хозяйку домой.
Джорджи удалось высвободиться из рук своего жениха. Гарольд подошел ближе к Рори:
— Правда, мне повезло? Она будет матерью моих сыновей!
Рори склонил голову:
— Да, вам очень повезло. И, опять же, примите мои искренние поздравления.
Лизи почувствовала на себе взгляд Тайрела, словно была мышью, на которую он был готов наброситься, — или распутной женщиной, которую он хотел затащить к себе в кровать. Джорджи была в унынии, она заметила странное напряжение в пристальных взглядах Тайрела и Рори, и все это заставляло ее чувствовать себя неуютно.
Рори посмотрел на нее:
— Как ваша мама?
— Лучше, — удалось вымолвить Лизи.
Тайрел теперь сделал шаг вперед:
— У нас в «Адаре» есть замечательный врач. Я отправлю его осмотреть миссис Фицджеральд.
— В этом нет необходимости, — начала Лизи.
— Давайте прогуляемся по саду, — прервал он ее; это прозвучало не как просьба.
Он хотел оказаться с ней наедине. Прежде чем она могла согласиться или отказаться, он решительно взял ее за руку.
— Нет ничего лучше прогулки в прекрасный ирландский туман, — прошептал он.
Лизи не могла говорить — не сейчас, когда его сильная хватка заставила ее прижаться к его твердому, мускулистому телу. Ей удалось кивнуть, и Тайрел вывел ее из комнаты.
Они вышли на улицу. Было прохладно, и на ней не было ничего, кроме хлопкового платья с короткими рукавами; но ей было жарко. Он быстро посмотрел на нее, в его пронзительных глазах было раздумье, когда он вел ее в сад у заднего двора дома.
Внезапно Лизи поняла, что Тайрел тянется к ней. Он обнял ее и припал ко рту горячим поцелуем. И она прильнула к его широкой груди.
Тайрел резко прервал поцелуй. Лизи начала приходить в себя. Она молилась, чтобы он не сумел угадать ее смелые мысли. Тайрел повернулся к ней, его взгляд сосредоточился на ее лице. Лизи с трудом могла говорить.
— Чего вы хотите от меня, милорд?
Его губы искривились.
— Вы знаете, чего я хочу.
Взгляд Тайрела был таким жарким, что было невозможно неправильно его истолковать. Прежде чем Лизи смогла ответить, он улыбнулся ей, очень легко, а затем притянул к себе.
Лизи была поражена. Тайрел прижал ее к груди, накрыв ее рот своим, требуя подчинения. И Лизи полностью подчинилась. Ее губы раздвинулись, когда она вздохнула, и его язык сразу же проник в ее рот. Лизи почувствовала, что умрет, если он не поцелует ее. Она поняла, что никогда толком не мечтала о его поцелуях, о его силе.
Она прижалась к нему, посмев встретить его язык своим. Он всем телом прижал ее спиной к дереву. Его бедро оказалось между ее ног, и жаркое трение угрожало сделать ее безумной от желания. Лизи стонала.
Она почувствовала, что он тоже возбужден — его твердое естество прижималось к ее бедру.
Возбуждение Лизи возросло до невероятных размеров, голод и желание перемешались. Она была готова просить хотя бы об одном прикосновении, об одной ласке между ее бедрами, под одеждой, уверенная, что это снизит мучительное напряжение ее тела. Он оторвал свой рот от ее рта. Лизи широко раскрыла глаза, и их взгляды встретились.
— Пожалуйста, — выдохнула она.
Он обхватил ее лицо ладонями, снова поцеловал и сказал:
— Я ждал этого почти два года.
56 
