48 
— Стараюсь быть в курсе. — Кэролайн прочитывала хотя бы одну газету ежедневно. Иначе ей не удалось бы поддерживать свою репутацию.
— Гм-м. Какая же газета вам по вкусу?
— «Таймс».
— Вот как? — удивился князь. — Никогда бы не подумал. «Таймс» — весьма консервативная газета. Ею руководят тори и читают ее тоже тори. А вы, полагаю, сторонница вигов.
Конечно, она была сторонницей вигов.
— Я читаю «Таймс», поскольку считаю необходимым знать, что думает, говорит и собирается предпринять оппозиция.
Князь бросил на нее восхищенный взгляд. Однако Кэролайн заподозрила, что он играет с ней как кошка с мышонком.
— Весьма разумно, — заметил Северьянов.
И тут девушка весьма отчетливо уловила в его взгляде нечто мефистофельское. Он что-то знает, но помалкивает! Они въехали в парк. Вообще-то Кэролайн терпеть не могла «Таймс», а передовицы частенько выводили ее из себя.
— А я предпочитаю «Морнинг кроникл», — вдруг сообщил князь.
У нее екнуло сердце. В этот момент они свернули на широкую дорогу, по которой двигались вереницы карет, колясок, ландо и фаэтонов, а также всадники, прогуливающиеся парами и поодиночке. Дорожку по обе стороны окаймляли высокие дубы с густыми кронами. Полянки покрывала зеленая трава, усеянная веселыми маргаритками.
Неужели князь на что-то намекает? Он не может связать ее с Коппервиллом, если только не знает, что она — Брайтон. Но ведь если бы Северьянов знал это, он никогда не повез бы ее в бордель — этот человек не способен на такой безответственный, аморальный поступок.
— А я думала, что вы предпочитаете «Таймс», — сказала Кэролайн, размышляя, прочел ли он «Ночные бабочки».
— В «Кроникл» печатают много забавного, — отозвался Николас. — Кстати, я захватил с собой последний номер. Если хотите, можете взглянуть.
Кэролайн, насторожившись, сделала попытку сменить тему:
— Когда вы успеваете читать? Наверное, у вас, как у посланца царя, очень много дел? Он усмехнулся.
— Я из тех, кто мало спит, но, несмотря на это, чувствую себя отлично. Каждое утро, чем бы я ни занимался накануне, я встаю около шести, выпиваю чашку чая, при этом бегло просматриваю газеты, затем еду прогуляться верхом. А во время завтрака читаю газеты более основательно.
Теперь Кэролайн не сомневалась, что князь прочел статью Коппервилла в сегодняшнем номере «Кроникл».
— Завидую вашей жизнестойкости. — Она улыбнулась.
— Ну и словечки вы выбираете! — Князь искоса взглянул на нее.
— Не понимаю, какие именно.
Он улыбнулся ей, но ответить не успел, потому что с ним поздоровался ехавший навстречу всадник.
— Добрый день, ваше сиятельство. — Дородный, коренастый джентльмен прикоснулся к полям шляпы и беззастенчиво впился взглядом в Кэролайн.
— Добрый день, — ответил Северьянов.
— Он хотел бы знать, кто я такая, — заметила Кэролайн.
— Да, просто умирает от любопытства. — Ситуация явно забавляла Северьянова.
Кэролайн вдруг подумала, что князь, как и она, насмешливо относится к некоторым причудам светского общества.
Вслед за всадником двигалось открытое ландо с кучером на козлах. В нем сидели две элегантные, привлекательные леди. Обе они во все глаза уставились на Северьянова и Кэролайн.
— Добрый день, ваше сиятельство, — улыбаясь прощебетали дамы, когда их коляска поравнялась с кабриолетом Северьянова. Одна из них кокетливо помахала ему затянутой в перчатку ручкой.
— Добрый день, — с улыбкой ответил князь.
Вторая дама, миловидная пухленькая брюнетка, хихикнула и покраснела. А первая, вытянув шею, уставилась на Кэролайн.
— Все теряются в догадках, с кем вы гуляете, — заметила девушка.
— Вечером для сплетников найдется работа. Они выскажут самые невероятные предположения по поводу моей спутницы.
— Наверное, знать всегда проявляет интерес к тому, с кем… путаются люди их круга?
— Вы, однако, мастер выбирать образные словечки, — удивился князь.
— О чем вы?
Северьянов не ответил на вопрос.
— У членов царской семьи положение еще хуже. Мне, например, нельзя проспать утром, иначе какой-нибудь дотошный газетчик сообщит всем, что я при смерти.
— Вы не преувеличиваете?
— Ничуть. Но мы, Северьяновы, привыкли быть в центре внимания: за нами следят, пристают с вопросами, нас выслеживают и без конца сплетничают о нас. Это проза придворной жизни. Надо только не терять чувства юмора. Думаю, у большинства подобных людей жизнь слишком бесцветна, поэтому они так болезненно интересуются подробностями моей.
48 
