Особенно,... 
22 
— Тебе мало царапин? Могу сделать еще парочку, объясняй потом своей возлюбленной, откуда они появились, — с тихой яростью пригрозила она. И подумала, вонзая булавку обратно в игольницу: как, должно быть, оскорбил мой отказ его мужское тщеславие!
— Боже, ты потеряла возможность танцевать, но не утратила свой артистический темперамент. — Он увидел, как она беспомощно моргнула, и ее гибкое тело напряглось. — Я старался не испытывать к тебе... — Он замолчал.
— Что же?
— Влечение, — хрипло проговорил он единственное слово. Оно передало всю мощь переживаемой им страсти, и Анна вздрогнула под его взглядом — жарким, полным отчуждения и одновременно темного желания обладать ею.
— Есть только один способ прекратить это, — произнес он. — Если мы удовлетворим влечение наших тел, оно перестанет нас мучить.
— Другими словами, — отчетливо заговорила она, — я должна переспать с тобой ради того, чтобы ты со спокойной душой женился на Джессике и стал примерным папочкой.
— Ты неправильно поняла...
— Очень даже правильно! — бросила она. Нет, он безнадежен!
— Поверь, мне доставляет мало удовольствия признаваться в своих слабостях, — жестко сказал Адам. — Глаза бы мои тебя не видели!
— И дева упала в обморок, сраженная его романтическими признаниями, — зло сказала Анна. — Своими высказываниями, Адам, ты способен охмурить любую девушку… Оригинальности тебе не занимать.
— По-твоему, мне не хватает слюнявой сентиментальности? — спросил он, с искренним удивлением приподнимая брови.
— Боже упаси, — притворно ужаснулась она и ледяным тоном отчеканила: — Никогда прежде не встречала такого нахального и бесчувственного человека, как ты!
— О тебе, Анна, у меня сложилось не лучшее впечатление, однако давай не будем о наших душевных качествах. То, что притягивает нас крепче магнита, называется просто — похоть, обыкновенная похоть.
Когда в спальню вернулась мать, последние слова Адама все еще звучали в ушах у Анны. Заменив остывший чай свежим, Бет с любопытством посмотрела на дочь.
— Ты шокирована, мама?
— Шокирована? Чем?
— Я целовалась с мужчиной, обрученным с другой женщиной. — И потому заслуживаю презрения, мысленно добавила Анна.
— Ну, как вы целовались, я не видела, но по вашим лицам об этом можно было догадаться.
— Во всем виновата только я, — грустно призналась Анна.
— А по словам Адама, ты совершенно не виновата.
Анна вытаращила глаза:
— Что? Что он сказал?
— Он назвал тебя невинной жертвой или чем-то в этом духе, потом извинился за то, что злоупотребил моим гостеприимством.
— Невероятно... И что ты ответила? — Этот мужчина не переставал удивлять ее. А ведь она считала, что старомодная вежливость и грязная похотливость не могут уживаться в одном человеке!
— Я заверила его, что ты не умеешь быть жертвой, и очень ясно дала понять, что все мои дочери не дадут себя в обиду.
— Ох, мама... — Слезы выступили у нее на глазах. — Не знаю, что бы я без тебя делала! — Всхлипнув, Анна прижалась к материнской груди.
— Еще я сказала ему, что ты привыкла сама решать, с кем целоваться. Помнишь, когда вы были девочками, мы никогда не запрещали вам приводить в дом своих парней. Было бы глупо отменять это правило теперь.
— Вы всегда были демократичными родителями, — сквозь слезы пробормотала Анна. — Только не думай, что Адам был очень откровенен с тобой. Он ненавидит свое влечение ко мне и, в конце концов, возненавидит и меня.
— А что чувствуешь к нему ты, дорогая?
Анна лишь молча покачала головой. Ее чувства в таком беспорядке! Она не готова обсуждать их с кем бы то ни было — даже с родной матерью. Она уверена только в одном — ей очень повезло с родителями. Они всегда понимали ее и были рядом в трудные минуты.
— Ты еще не разобралась?
Анна подняла голову, слезы струились по ее щекам.
— Нет, совсем нет, — коротко ответила она.
ГЛАВА ПЯТАЯ
«Рендж-ровер» Адама свернул за угол и оказался в конце длиннющей очереди машин.
— А я думал, в маленьких городках не бывает пробок. — Адам бросил раздраженный взгляд на часы.
Джессика погладила рукав его пиджака и сочувственно улыбнулась.
— Бедняжка!
Прежние отношения Джессики и Адама ограничивались лишь совместными походами в театр и рестораны, и Джессике еще не доводилось видеть Адама раздраженным. Сейчас ей с трудом удалось скрыть неудовольствие.
22 
