Особенно,... 
19 
Вдохнув после длинной тирады очередную порцию воздуха, она вдруг будто захлебнулась и замолчала, тараща из-под очков глаза и возложив руку на грудь. Милка тут же сунулась к ней с нарочито обеспокоенной заботливостью:
– Что, мам? Тебе плохо, да?
– Нет… Нет, ничего. Просто в груди так больно кольнуло…
– Может, валерьянки накапать?
– Ой, да какая тут с вами валерьянка… Я лучше вот тут, в кресле посижу…
Грузно плюхнувшись в кресло, она посидела несколько минут молча, потом обвела присутствующих в гостиной домочадцев сосредоточенным взглядом, явно требующим уважения к возникшему в ее груди неудобству. Домочадцы покорно молчали, выражая лицами испуг и ожидание. Видимо, всего этого – уважения, испуга, ожидания – накопилось в воздухе гостиной в достаточной для мамы порции, поскольку в следующую уже минуту она, отмякнув глазами, произнесла довольно миролюбиво:
– Ну да ладно… И без ужина обойдемся. А мне так и вообще худеть надо – ни в один костюм уже не влезаю. Вы бы мне хоть диету какую модную подсказали, а, девчонки?
– Мам, а ты в тренажерку запишись, – тут же высунулась с советом быстрая Милка. – У меня там, кстати, тренер знакомый работает. Хочешь, договорюсь?
– Какой тренер? Кто он?
– Не он, а она. Настя Болотова, моя одноклассница, ты ее знаешь.
– А, эта вертихвостка… Нет, не пойду. Еще чего не хватало. Завтра все на дачу поедем, вот там и подвигаюсь.
– На дачу? – испуганно и крайне разочарованно протянула Милка.
Катя ее разочарование мысленно и от всей души поддержала – ей тоже совсем не хотелось на дачу. Да и что там за дача, если честно? Одно название, а не дача. Унылые шесть соток с дощатым домиком-развалюшкой. Пресловутый участок в коллективном саду. Грядки с капустой, картошкой, огурцами. Она с детства ненавидела это место с его весенними посадками, летней прополкой и осенним сбором жалкого урожая. Тем более что вышеперечисленные процедуры у мамы имели четкое определение: «Надо обязательно приучать детей к труду». На самом деле нисколько они с Милкой к подобному труду не приучились. Наоборот, возня с растениями, да еще и в страшно неудобной для нормального человека позе, не вызывала у них ничего, кроме стойкого отвращения.
– Да. На дачу. А что такое? – подняв бровь, глянула на Милку удивленно мама.
– Нет, ничего… хотя… Ой, а мне же завтра на примерку свадебного платья надо, мам! Портниха сказала – к двум часам надо подойти! Так что я рада бы с вами, но никак не могу!
– Да, действительно… – протянула мать, задумчиво покачав головой. – На примерку – это действительно надо…
– Ну вот! – с удовольствием согласилась Милка.
– А мы в таком случае вот что сделаем… На дачу поедут отец с Екатериной, а я с тобой на примерку схожу.
– Со мной? Зачем? Мам, неудобно же!
– Не спорь, Милочка. Должна же я посмотреть, что у нее там получается. А вдруг испортит? Ты невнимательная, ты не увидишь. Ничего страшного, вместе пойдем.
– Но мам…
– Не спорь! Я уже решила, – вяло отмахнулась она от дочери и, повернувшись к отцу, произнесла уже более озабоченно: – Там надо все огурцы с грядок собрать, Валентин. Те, которые на семена оставлены. И помидоры все снять. И пару вилков капусты захвати. И моркови с луком нарви побольше. Вечером приедете – мы с девочками заготовками займемся.
Катя, подняв глаза на Милку, едва сдержала улыбку – слишком уж отчаянно-вороватое смятение разлилось по ее лицу. А сама виновата – не надо было про платье врать. Наверняка ж на ходу отмазку придумала! Теперь пусть выкручивается как хочет. А она что – она поедет… Не все ли равно ей теперь. Пусть будут огурцы, капуста и морковка. И лук. И вечерние заготовки в придачу. Все равно…
– Пап, а сколько лет нашему жигуленку? – оторвалась она от созерцания пригородных домишек, быстро промелькнувших за окном машины. – Погоди, сейчас сама вспомню… Кажется, я в пятом классе училась, когда мы его купили? Это что получается… Уже десять лет, что ли?
– Да, дочка. Так, получается.
– Ничего себе рухлядь…
– Ну-ну, ты поосторожнее с оценками-то. Мой старичок еще о-го-го как может послужить. Видишь, едет и в ус не дует.
– Ага! Дребезжит, как несмазанная телега!
– Да где ты услышала дребезжание? По-моему, нормально бежит.
– Пап, мы хоть до дачи-то доедем? Толкать не придется?
– Доедем, дочка, доедем… Куда денемся.
Вздохнув, Катя нащупала под рукой рычажок, слегка приоткрыла окно, и утренний сырой воздух тут же ударил в лицо, принес с собой какофонию звуков и запахов – мокрого шоссе, придорожной полыни, показавшегося за поворотом недавно отстроенного свинокомплекса.
19 
