Особенно,... 
73 
…Я оказалась в полуразрушенном доме с триптиха Ренаты. Я это четко понимала. Я видела те же ободранные стены с кусками грязных обоев, выбитые стекла, заваленный мусором пол. Я вошла в комнату и остановилась, увидев сидящего на скособоченной скамейке Грега. Он выглядел в точности как на картине — румяное худощавое лицо, разметанные по плечам волнистые волосы, живые блестящие глаза. Он смотрел в стену и грыз кончик карандаша. На его коленях лежала раскрытая потрепанная тетрадка.
— Грег, — позвала я.
Но он не прореагировал. Тогда я приблизилась и остановилась прямо напротив него. Но Грег смотрел как бы сквозь меня. И это было ужасно неприятно. Мне хотелось закричать, но какой-то частью сознания я понимала, что это всего лишь сон. Тогда я обошла его и заглянула через плечо в раскрытую тетрадь.
Девушка в синем берете
на золотых волосах,
за сердце поэта в ответе… -
прочитала я размашистые неровные строчки.
Тут Грег зачеркнул слово «сердце» и написал: «Ты за поэта в ответе». Он снова глубоко задумался и начал грызть кончик карандаша.
— Ах, вот ты где прячешься, Гришка? — раздался звонкий голосок, и в комнату ворвалась юная хорошенькая девушка.
Я машинально отпрянула, затем отошла в угол комнаты. Но девушка меня не видела, так же как и Грег. Я с изумлением и каким-то неприятным чувством отметила, что у нее золотистые волосы, подстриженные в короткое каре, и синий берет, надетый кокетливо набок.
— Я не прячусь, — ответил он и закрыл тетрадку. — Чего ты хочешь, Зиночка?
— Я? — расхохоталась она. — Это ты все чего-то хочешь! Мы с ребятами с нашего завода решили поехать на субботник. Нужно помочь разобрать свалку.
— Какую свалку? — равнодушно спросил Грег и встал, засунув свернутую тетрадку в карман потрепанного пальто.
— Я же тебе еще вчера говорила! — укоризненно заметила Зина. — На месте этой свалки хотят сделать первую Всероссийскую сельскохозяйственную и кустарно-промышленную выставку, вот! — торжественно выговорила она название. — Летом планируется открытие. Осталось всего пара месяцев. Строительством будет руководить пролетарский архитектор товарищ Щусев. Ты что же, и наших газет не читаешь? Погряз в своих буржуазных стишках! А на дворе 23-й год! Пять лет живем при советской власти!
При этих словах я вздрогнула и тут же вспомнила, как Рената рассказывала о его увлечении Серебряным веком.
— Столько всего нужно сделать! А ты все прячешься, от коллектива нашего трудового отрываешься. Нехорошо это, Гриша! Не по-комсомольски! — продолжала меж тем Зина. — Еще и любови какие-то выдумал! — лукаво добавила она и улыбнулась. — Пережитки это, мещанство!
— Ты уже сказала, что не любишь меня, — сухо проговорил Грег, — так зачем же еще и издеваться?
При этих словах я поймала себя на странном ощущении: я однозначно почувствовала приступ сильнейшей ревности. А ведь это был всего лишь сон, сознание четко мне об этом говорило. Но я ревновала, чувствовала боль, ненавидела эту «девушку в синем берете» и безумно любила Грега. Но я была чем-то типа фантома в их мире, не могла вмешаться, была ими невидима и не существовала, как я понимала, даже для Грега. И это сводило с ума. Мне захотелось вернуться в свою реальность, но отчего-то я оставалась здесь и никак не могла проснуться.
— Я считаю, что все это одни глупости, — кокетливо ответила Зина. — И отношусь серьезно к созданию семьи как ячейки. А ты вот совсем мне не подходишь! Какой из поэта семьянин? К тому же ты морально неустойчивый. Сам подумай! Мне это не нужно! Вот наш мастер в цехе совсем другое дело. Человек серьезный, партийный, надежный. Тебе всего восемнадцать, а ему уже двадцать четыре! Разница!
— Но тебе-то шестнадцать! — с усмешкой заметил Грег. — Просто ты не любишь меня, я это уже понял. Так что всех этих жестоких слов можешь не говорить.
— Отсталый ты, Гриша, ей-богу! Тьфу ты! — рассмеялась она. — Дурацкая привычка бога вспоминать, которого вовсе и нет! Так ты идешь или тут будешь сидеть? Забился, как мышь в нору, в эти развалины, прячешься от всех. Айда на субботник!
Зина схватила Грега под руку и потащила к проему двери. Он молча подчинился. Но его лицо было так печально, что мне хотелось плакать. Я не могла выносить его страданий даже в другой реальности, со мной ничего общего не имеющей.
Меня разбудил телефон. Услышав «Поп корн. Кино…», я открыла глаза и тут же вспомнила свой странный сон. Мне даже захотелось поговорить с Грегом, рассказать ему. Уж очень реалистично все выглядело. Я ничего не знала о влиянии гипноза или экстрасенсорного воздействия, поэтому решила, что Грег, один раз введя меня в транс, запустил какие-то скрытые механизмы в моем подсознании и от этого я постоянно впадаю в такое странное состояние, вызывающее эти сны. К тому же я последнее время была буквально зациклена на Греге, мне казалось, что я не забываю о нем ни на секунду, он постоянно рядом со мной, даже когда физически отсутствует.
73 
