18 
Через несколько минут приветливый огонь уже горел, отбрасывая длинные оранжевые тени на стены и на лицо Лоренцо, придавая ему немного дьявольское выражение. Немного пугающее.
— Опять страшно? — ласково поддразнил Лоренцо, и Эллери, не сдержавшись, засмеялась, несмотря на ощущение, что он прекрасно читает ее мысли. — Иди сюда.
Он стоял на коленях перед камином. Его лицо было наполовину скрыто тенью.
Эллери неуверенно подошла к нему. Лоренцо потянул ее за руку, и она опустилась рядом с ним. Поленья затрещали. Несколько искр упало на ковер, и Лоренцо сбил их щелчком пальцев.
— Мы не можем испортить еще один ковер, — пробормотал он.
Эллери попыталась улыбнуться:
— Этот, по крайней мере, не абиссинский.
— Ты знаешь обо всех антикварных вещах в доме? — спросил Лоренцо. Его рука скользнула по ее затылку.
— Да… моя мама описала все вещи. — Эллери дышала прерывисто. Проворные пальцы Лоренцо на ее затылке мешали ей сконцентрироваться. — Она составила перечень… я наткнулась на него, когда вернулась сюда.
— Когда это было?
— Полгода назад. Мама собиралась продать это поместье, а я не смогла бы…
У нее вдруг перехватило дыхание, и она замолчала. Лоренцо закончил за нее:
— …не смогла бы представить себе жизнь без Мэддок-Манора?
— Что-то вроде этого.
— А где твоя мама сейчас?
— В графстве Корнуолл. — Эллери через силу улыбнулась. — Она живет в милом маленьком коттедже, крытом соломой, и еще никогда не была так счастлива.
Она не хотела распространяться дальше ни о своем доме, ни о своей истории, и Лоренцо, должно быть, почувствовал это, потому что он улыбнулся и протянул руку, чтобы вынуть заколку из ее волос.
— Я мечтал распустить твои волосы с тех пор, как впервые увидел тебя.
— Целых двадцать четыре часа назад? — пошутила Эллери, хотя у нее это получилось не очень весело.
— Это были очень долгие двадцать четыре часа, — ответил Лоренцо и освободил ее волосы.
Эллери почти всегда их закалывала. Это было удобно, а производить впечатление было не на кого. Сейчас распущенные волосы блестящим светлым облаком окутали ее лицо и плечи. Она вздрогнула, когда Лоренцо продел свои пальцы сквозь них.
— Красиво… как я и представлял. Ты похожа на Волшебницу Шалот.
— Ты знаешь эту балладу? — удивилась Эллери. Баллада Теннисона была одной из ее самых любимых.
— А ты знаешь, что она написана по мотивам итальянской поэмы? Хотя английская версия мне нравится больше. — Он тихо процитировал: — «Она прядет, рукой скользя, остановиться ей нельзя…» note 1 — и коснулся губами ее подбородка. — Ты, безусловно, прядешь нечто волшебное вокруг меня.
Эллери пришла в трепет от его слов, хотя, безусловно, не считала себя похожей на эту обреченную волшебницу, заключенную в островном замке и чахнущую по красавцу рыцарю Ланселоту. Эллери сама распоряжалась своей судьбой и была гораздо счастливее Волшебницы Шалот.
Тут все мысли вылетели из головы оторопевшей Эллери, потому что Лоренцо снова стал целовать ее. Он прижимал ее все сильнее и сильнее, и она полностью отдалась на волю этих ласк.
Она хотела все забыть. Хотела чувствовать. Чувствовать и не думать.
Руки Лоренцо ловко расстегивали пуговицы на ее ночной рубашке.
— Я предполагал увидеть на тебе что-то подобное, — пробормотал он ей в шею. — Ярды и ярды белой фланели. Не могу дождаться, пока раскутаю тебя…
Эллери нервно засмеялась:
— Зато она греет меня.
— Как хорошо, что я разжег камин, — ответил Лоренцо и осторожно снял ночную рубашку с ее плеч.
Рубашка соскользнула и упала. Лоренцо отбросил ее ногой в сторону. Эллери осталась в одних толстых шерстяных носках. Она стеснялась своей наготы, хотя в таком призрачном свете Лоренцо вряд ли мог разглядеть ее. При этом она не могла не заметить, что сам он все еще был полностью одет.
— Это нечестно. — Она еще пыталась шутить.
— И правда. Как же нам исправить эту ситуацию?
Эллери знала точно как. Она улыбнулась и, осмелев от их взаимного желания, протянула руки к его футболке:
— Думаю, что смогу помочь.
Она стащила футболку с Лоренцо, который послушно поднял руки, наблюдая за ней с ленивой полуулыбкой. Его грудь отливала бронзой в свете камина. И Эллери затаила дыхание. Он был красивым мужчиной. И сегодня принадлежал ей.
18 
