Лёгкий, ненавязчивый романчик 
103 
Трубка молчала, и я заставила себя уснуть — так мне было легче пережить время, пока он не пишет. Если уснешь, сказала я себе, будешь считать каждую минуту, и каждая минута будет колоть твое сердце, будет казаться часом. А если уснешь, даже несколько часов покажутся одной минутой. Проснешься, а у тебя в трубке — эсэмэс от него.
Когда я проснулась, трубка была пустой, и я спустилась вниз.
— Как раз вовремя, — сказала бабушка.
Они с дедушкой и Надирой уже сидели за клеенкой и ели хинкал. Рядом стояла люлька. Я тоже села на подушку, и в этот момент в моем кармане завибрировала трубка. Аллах! Это он! Я вздрогнула от радости. Я хотела подождать, чтобы не читать эсэмэс при всех, но не выдержала, и пока бабушка рассказывала дедушке про то, как меня сглазили соседки, открыла эсэмэс. Это был Махач!
«Не знал, что девушки в нашем селе такие изменчивые», — написал он.
Аман, я не знала, что ему на это ответить!
— Хадижа, кто это в такое позднее время? — спросила бабушка.
— Бабушка ты так спрашиваешь, как будто в это время к нам кто-то в дверь постучал! — ответила я.
— Ты смотри какая, — сказала бабушка. — К твоему длинному языку еще два километра в городе пришили?
— Вай, бабушка, перестань, да. Это однокурсница от радости написала. Засватали ее, на свадьбу зовет.
— У Зухры спроси, если отпустит, пойдешь. И оденься красиво, чтобы люди тебе внимание давали.
— Хадижа у нас и так красавица, — сказал дедушка. — И так ей все внимание дают.
— Так дают, что сглазили даже! — сказала бабушка. — Особенно у этой Анны-Ханум взгляд черный. Клянусь, как корову ни похвалит, сразу молоко пропадает.
— Ва, бабушка, я же не корова!
— Молчи, да! Занимайся своими делами, я с дедушкой разговариваю. Короче, она и Абидатка — копия друг друга, хоть одна другую и терпеть не может…
Я не слушала бабушку, искала ответ для Махача, но не находила. Пока я думала, трубка снова завибрировала.
«Хадижа, что случилось? Ты не хочешь со мной разговаривать?» — написал он.
Я еще две секунды подумала и ответила: «Слухи о тебе разные по селу ходят».
Он написал: «Не верь сельским сплетницам. Ты придешь завтра на родник?»
Я ответила: «Приду».
Он написал: «Я буду тебя ждать».
От радости я хотела вскочить с места, танцевать и смеяться. Я схватила из люльки Асланчика и стала его целовать. Он проснулся и закричал, но я все равно продолжала покрывать его поцелуями. Когда-нибудь, может быть, скоро у нас с Махачем тоже родится сын, думала я. Как я хотела сына, похожего на Махача! Аллах, ты такой добрый! Спасибо тебе, спасибо, благодарила я.
— Никогда я не думала, Хадижа, что ты так любишь Асланчика, — сказала Надира и покачала головой.
Я пришла бы на родник, даже если бы в нашем доме были полными все кувшины, чайники и кастрюли, даже если бы на наше село вылили море воды.
Махач стоял возле дерева и смотрел в нашу сторону, когда мы с Надирой подходили к роднику. Сегодня с кувшинами за водой пришло полсела. Все хотели посмотреть на Махача. Когда мы поравнялись с деревом, я подняла голову и взглянула на него. Аман, он над чем-то смеялся? В его глазах плавали уже знакомые мне искорки. Мы прошли мимо него и заняли очередь у родника. Женщины набирали кувшины до краев, потом сливали немного из горлышка, отходили, собирались в группку и пялились на Махача. Какой он был красивый…
Набирая свой кувшин, я не сводила глаз со струи воды, пока она не начала пениться у горлышка. Я вылила из кувшина почти половину, подняла глаза и увидела, что Анна-Ханум не сводит глаз с моего лица. От любопытства она даже открыла рот, и он превратился в длинную узкую щелку. Что ей от меня было надо?
Когда мы с Надирой шли мимо дерева обратно, я снова посмотрела на него и не смогла сдержать улыбку, так радостно мне было его видеть. Он тоже улыбнулся, и я подумала, что, может быть, он меня любит.
Мы прошли еще немного, я не выдержала и обернулась. Махач уходил.
— Странный какой… — сказала Надира, она обернулась вместе со мной.
Не успели мы дойти до дома, как моя трубка загудела.
«Сегодня уезжаю в город. Буду ждать тебя там», — написал он.
Я хотела спросить его, зачем он будет ждать меня, если за него засватана Сакина. Я хотела спросить, чего он хочет — опозорить меня или жениться на мне. Я хотела знать, зачем он приехал и звал меня на родник. Я не спросила, потому что боялась ответов. Получается, я боялась правды. Мне хотелось, чтобы мое счастье не кончалось. Разве плохо, если я просто не хочу больше плакать? Я и не хотела, чтобы он меня обманул, я просто не хотела знать правду.
103 
