Последние отзывы

  24  

Бенедикт хотел что-то сказать, но, заметив, что мать снова нахмурилась, спросил:

– Ну что еще, мама?

– Ничего, - ответила Вайолет. - Вот только…

– Да говори же, мама!

– Просто мне не очень нравится вдовствующая графиня. - Вайолет слабо улыбнулась. - Мне она всегда казалась холодной и амбициозной.

– Кое-кто и тебя может назвать амбициозной, мама, - заметил Бенедикт.

Вайолет недовольно поморщилась.

– Амбиции амбициям рознь. Я, например, очень хочу, чтобы все мои дети счастливо женились и вышли замуж, но я ни за что не стану выдавать свою дочь за семидесятилетнего старца только потому, что он герцог.

– А вдовствующая графиня это сделала? - Бенедикт не мог припомнить, чтобы какой-нибудь семидесятилетний герцог недавно женился.

– Нет, - призналась Вайолет, - но сделала бы. В то время как я…

Мать величественным жестом указала на себя, и Бенедикт с трудом сдержал улыбку.

– Я бы разрешила своим детям жениться на нищенках, лишь бы они были счастливы.

Бенедикт изумленно вскинул брови.

– Естественно, при условии, что эти нищенки придерживались бы строгих моральных правил и не отлынивали от работы. Ни лентяек, ни развратниц я бы не потерпела.

Бенедикт, чтобы не рассмеяться матери в лицо, тактично кашлянул в носовой платок.

– Но можешь не прислушиваться к моему мнению, - спохватилась Вайолет, искоса взглянув на сына и легонько стукнув его по руке,

– Ну что ты, - поспешно проговорил он. Довольно улыбнувшись, Вайолет продолжала:

– Я сумею скрыть свои чувства к вдовствующей графине, если тебе понравилась одна из ее дочерей. - Она с надеждой взглянула на сына. - Какая же из них тебе приглянулась?

– Понятия не имею, - признался Бенедикт. - Я так и не узнал ее имени. У меня осталась лишь ее перчатка. Вайолет строго взглянула на него.

– Я даже не собираюсь тебя спрашивать, откуда у тебя ее перчатка.

– Уверяю тебя, ничего предосудительного между нами не произошло.

Лицо Вайолет выражало крайнее сомнение.

– У меня слишком много сыновей, чтобы этому поверить.

– Давай вернемся к инициалам, - напомнил Бенедикт. Вайолет снова взглянула на перчатку.

– Довольно старая, - заметила она. Бенедикт кивнул:

– Мне тоже так показалось. Немного пахнет пылью, словно хранилась где-то много лет.

– И швы потерты, - продолжала Вайолет. - Не знаю, что означает "Л", но "С" вполне может означать "Сара". Так звали умершую мать графа. Судя по возрасту перчатки, это вполне возможно.

Пристально взглянув на перчатку, Бенедикт произнес:

– Поскольку я совершенно уверен в том, что вчера разговаривал не с призраком, как ты считаешь, кому может принадлежать эта перчатка?

– Понятия не имею. Думаю, кому-то из семьи Ганнингуорт.

– А ты знаешь, где они живут?

– В Пенвуд-Хаусе, - ответила Вайолет. - Новоиспеченный граф их еще не выгнал. Даже не знаю почему. Может быть, испугался, что они захотят жить с ним вместе, когда он переедет в новый дом. По-моему, его нет в городе даже во время сезона. Во всяком случае, я его не видела.

– А ты, случайно, не знаешь…

– Где находится Пенвуд-Хаус? - не дала договорить ему Вайолет. - Конечно, знаю. Недалеко, всегр в нескольких кварталах отсюда.

Не успела она рассказать сыну подробнее, где находится Пенвуд-Хаус, как он вскочил и устремился к двери.

– Бенедикт, подожди! - окликнула его Вайолет, насмешливо улыбаясь. Он обернулся.

– Да?

– Дочерей графини зовут Розамунд и Пози. Если это тебя интересует.

Розамунд и Пози. Ни то, ни другое имя таинственной незнакомке, по его мнению, не подходило. Но кто знает, вдруг он ошибается? Может быть, кто-то считает, что и его имя ему не подходит? Он снова бросился к двери, но мать опять остановила его.

– Бенедикт!

Он обернулся.

– Да, мама? - нарочито недовольно буркнул он.

– Ты ведь расскажешь мне, что произойдет?

– Ну конечно, мама.

– Ты лукавишь, - улыбнулась она, - но я тебя прощаю. Так приятно видеть тебя влюбленным.

– Я вовсе не…

– Как скажешь, дорогой, - махнула рукой мать.

Решив, что отвечать не стоит, Бенедикт раздраженно закатил глаза и, выскочив из комнаты, понесся к входной двери.

***

– Софи-и!

Софи испуганно вскинула голову. Голос Араминты звучал еще раздраженнее, чем обычно, если, конечно, такое возможно.

– Софи! Черт подери! Где эта проклятая девчонка?

– Эта проклятая девчонка здесь, - пробормотала Софи, кладя серебряную ложку, которую усердно чистила. Чистка серебра не входила в ее обязанности, поскольку Софи являлась личной горничной Араминты, Розамунд и Пози, однако Араминта, похоже, была твердо намерена загонять ее до смерти.

  24