Особенно,... 
41 
– Мистер Бриджертон? - обеспокоенно спросила Софи. Он судорожно сглотнул и с трудом выговорил:
– Помогите мне разжечь огонь, пока этот чертов кашель до смерти меня не замучил.
Софи нахмурилась. Промежутки между приступами становились все короче, и сам кашель с каждым разом был все продолжительнее и сильнее.
Она быстро и ловко разожгла в камине огонь - опыта у нее было достаточно, - и вскоре оба они уже протягивали руки как можно ближе к благодатному теплу.
– Полагаю, ваша смена одежды вымокла до нитки, - заметил Бенедикт, кивнув на промокшую сумку Софи.
– Думаю, вы правы, - безмятежно отозвалась она, - но это не имеет никакого значения. Если я постою у камина подольше, я наверняка высохну.
– Не говорите чепухи, - заметил Бенедикт, поворачиваясь к огню спиной. - Думаю, в этом доме найдется какая-нибудь одежда.
– У вас здесь есть женская одежда? - недоверчиво спросила Софи.
– Неужели вы настолько привередливы, что не можете один вечер поносить брюки и рубашку?
До сего момента Софи была именно настолько привередлива, однако не станешь же в этом признаваться?
– Думаю, нет, - ответила она. Сухая одежда казалась ей сейчас верхом блаженства.
– Вот и отлично, - быстро проговорил Бенедикт. - Может быть, затопите камины в двух спальнях, а я пока поищу нам с вами одежду?
– Я могу остаться в комнате для прислуги, - поспешно проговорила Софи.
– Это вовсе не обязательно, - возразил Бенедикт, направляясь к двери и делая Софи знак следовать за собой. - Комнат в этом доме достаточно, и вы здесь не служанка.
– Но ведь на самом деле я служанка, - заметила Софи, спеша за Бенедиктом.
– Поступайте, как вам будет угодно. - Бенедикт начал подниматься по лестнице, но на полпути остановился и закашлялся, а откашлявшись, прибавил:
– Можете спать на жесткой койке в крошечной комнатке для прислуги, а можете - в любой из комнат для гостей, где, уж поверьте мне на слово, на всех кроватях перины и пуховые одеяла.
Софи знала, что должна всегда помнить свое место в этом мире, и направилась вверх по лестнице, ведущей на чердак, но видит Бог, как же ей хотелось поспать на пуховом матрасе под пуховым одеялом! Она уже сто лет не ночевала в таких райских условиях.
– Я найду себе маленькую комнату для гостей, - согласилась она, - самую крошечную из всех, какие у вас есть.
Бенедикт понимающе усмехнулся:
– Выберите себе любую, какую пожелаете. Только не эту. - И он ткнул пальцем во вторую дверь слева. - Это моя.
– Я немедленно затоплю в ней камин, - проговорила Софи.
Она понимала, что Бенедикт нуждается в тепле гораздо больше ее; кроме того, ей не терпелось взглянуть на его спальню. Многое можно сказать о человеке по убранству его комнаты. Если, конечно, у этого человека есть средства обустроить свою комнату по своему вкусу. Софи сильно сомневалась, что по ее комнатке, расположенной на чердаке, с узким, словно бойница, окном, которую она занимала у Кавендеров, можно что-то узнать о ней. Разве что у нее нет ни гроша за душой.
Оставив свою сумку в холле, Софи помчалась в спальню Бенедикта. Это оказалась очаровательная комната, теплая, уютная, пронизанная мужским духом. Несмотря на то что Бенедикт, по его словам, редко бывал в этом доме, на столиках стояло множество личных вещей: миниатюры молодых людей - должно быть, братьев и сестер, книги в кожаных переплетах и даже маленькая стеклянная вазочка, наполненная… неужели камнями?
– Странно, - пробормотала Софи и, понимая, что ведет себя невежливо, тем не менее направилась к столу, чтобы получше ее рассмотреть.
– Каждый из камней мне по-своему дорог, - послышался у нее за спиной тихий голос. - Я их собирал с самого детства.
Софи вспыхнула от смущения, словно он застал ее за каким-то постыдным занятием, однако, не в силах сдержать любопытства, взяла один камень. Он оказался бледно-розового цвета с серыми прожилками внутри, которые шли из самой середины.
– Где вы нашли вот этот?
– На прогулке, - тихо ответил Бенедикт. - Это случилось в тот день, когда умер мой отец.
– Ой! - Софи выронила камень, словно тот обжег ей руку. - Мне очень жаль.
– С тех пор прошло уже много лет.
– Все равно мне ужасно жаль.
Бенедикт печально улыбнулся:
– Мне тоже. - И снова закашлялся так сильно, что вынужден был прислониться к стене.
– Вам необходимо согреться, - поспешно проговорила Софи. - Давайте я разожгу камин.
Бенедикт бросил на кровать ворох одежды.
41 
