72 
– У туристов деньги нужно просить по-английски, – поддразнивала она Раджи по дороге к отелю. – Ты хоть знаешь, как это делается?
Они остановились перед отелем, чтобы полюбоваться стайкой купавшихся в луже ворон.
Солнце сияло на воде, черные тела птиц лоснились от воды, капли которой летели во все стороны, когда вороны встряхивались; Раджи заявил, что ничего красивее в жизни своей не видел.
Перед отелем сидел безрукий и безногий мужчина. Заметив на другой стороне улицы детей, он завопил:
– Пошли прочь, чертовы отродья! Я же сказал вам: чтоб духу вашего тут не было!
Соумия закричала в ответ:
– Сам пошел к черту, урод! Это мы тебе говорили: чтоб духу твоего тут не было!
Мужчина сидел на деревянной доске с колесиками. Как только перед отелем останавливалась на светофоре машина, он подкатывал к ней и просил подаяние; с другой же стороны к машине подбегала Соумия и тоже просила.
Раджи сидел на тротуаре, зевал.
– Почему мы должны просить? Папочка же сегодня работает. Я видел, как он резал эти штуки… – Раджи раздвинул ноги и начал пилить между ними воображаемую балку.
– Молчи.
На красный свет остановились сразу два такси. Мужчина без рук и без ног покатил на своей доске к первой; Соумия подбежала ко второй, просунула в открытое окно обе ладони. В машине сидел иностранец. Когда он увидел Соумию, у него отвисла челюсть, а губы растянулись, образовав совершенное розовое «О».
– Он дал тебе денег? – спросил Раджи у сестры, вернувшейся к нему от такси с белым человеком.
– Нет. Вставай, – сказала она и подняла мальчика на ноги.
Впрочем, после того, как они миновали два красных света, Раджи все понял. Он ткнул пальцем в ее стиснутый кулачок.
– Белый человек дал тебе денег. У тебя есть деньги!
Она подошла к стоявшему у обочины авторикше:
– Гавань – это в какую сторону?
Водитель зевнул:
– Нет у меня денег. Проваливай!
– Я же не денег прошу. Я спрашиваю, где Гавань.
– А я тебе уже сказал: от меня ты ничего не получишь!
Соумия плюнула ему в лицо, схватила брата за руку, и оба побежали что было мочи.
Следующий водитель авторикши, к которому Соумия обратилась с вопросом, оказался человеком добрым.
– До Гавани путь долгий, очень долгий. Может, на автобусе поедете? Туда ходит триста сорок третий. А пешком вам часа два топать, это самое малое.
– У нас денег нет, дяденька.
Водитель дал им монетку в одну рупию и спросил:
– А родители-то ваши где?
Они сели в автобус, заплатили кондуктору.
– Где сходить будете? – крикнул он.
– В порту.
– Этот автобус в порт не идет. Вам нужен номер триста сорок три. А это номер…
Они вылезли из автобуса и пошли пешком.
И пришли к перекрестку Источника Холодной Воды. Здесь, как обычно, работал мальчик – однорукий и одноногий; он скакал на одной ноге от машины к машине – да так шустро, что Соумии никогда не удавалось опередить его, – и просил милостыню. Сегодня кто-то подал ему редиску, большую и белую, и он постукивал ею в ветровые стекла машин, чтобы на него обратили внимание.
– Не смейте здесь попрошайничать, сукины дети! – крикнул он Соумии с Раджи и угрожающе замахнулся редиской.
Они показали ему языки и закричали:
– Урод! Мерзкий урод!
Спустя еще час Раджи расплакался и дальше идти отказался, и Соумии, чтобы покормить его, пришлось порыться в мусорном баке. Она нашла там картонку с двумя печеньями, по одному на каждого.
Пошли дальше. Вскоре у Раджи захлюпало в носу.
– Пахнет морем.
И Соумия тоже услышала этот запах.
Они прибавили шагу. И вот что увидели по пути: мужчину, который вырисовывал на стоявшем при дороге рекламном щите английские слова; двух котов, дравшихся на крыше белого «Фиата»; нагруженную дровами конную телегу; шедшего по середине шоссе слона с охапкой листьев дерева ним на спине; разбитую в аварии машину; дохлую ворону с прижатыми к груди окоченелыми лапками и вспоротым животом, в котором кишмя кишели черные муравьи.
Та к они добрались до Гавани.
Над морем садилось солнце. Дети шли мимо переполненных людьми базаров, отыскивая парк.
– В Гавани нет парков, – сказал им торговавший арахисом старик-мусульманин, – потому здесь и воздух такой плохой. Вы не туда зашли, ребятки.
И, увидев, как вытянулись их лица, старик дал им горсть орехов – пожуйте.
Раджи аж взвыл. Он так проголодался… на черта ему орехи! Он запустил ими в мусульманина, и тот обозвал его дьяволенком.
72 
