95 
– Ну что? – спросил он.
Робкий голос произнес нечто о «гороскопе».
– Заткнись! – рявкнул Ратна. Он махнул фотографией в сторону кухни: – Мне трех дочерей нужно замуж выдать – и эта клятая сучка думает, что я привередничать буду? – И Ратна бросил фотографию на колени астролога.
Тот поставил на ее обороте крестик и сказал:
– Родители мальчика хотят кое-что получить от вас. Подарок.
– Приданое. – Ратна негромко назвал зло его настоящим именем. – Ладно. Я скопил для девочки деньги.
Он вздохнул.
– А вот где я возьму приданое для двух других, одному только Богу и ведомо.
И Ратна, скрипнув от злости зубами, повернулся к кухне и криком призвал женщин.
В следующий понедельник состоялись смотрины. Младшие дочери Ратны принесли поднос со стаканами лимонного сока, и все расположились в гостиной. Лицо Рукмини набелили «джонсоновой» детской присыпкой, волосы украсили гирляндами из цветов жасмина. Она сидела, пощипывая струны вины[17], и пела религиозные стихи, а глаза ее были устремлены в окно, на что-то далекое-далекое.
Отец предположительного жениха, торговец фейерверками, сидел на матрасе прямо против Ратны. Это был огромный мужчина, облаченный в белую рубашку и белый хлопковый саронг, из ушей его торчали, поблескивая, густые пучки серебристых волос. Он кивал в ритм пению, – одобряет, решил Ратна. Предположительная свекровь – еще одно огромное, светлокожее существо – бродила взглядом по потолку и углам гостиной. Предположительный жених походил на отца и светлой кожей, и чертами лица, но был меньше своих родителей и выглядел не столько наследником, сколько домашней зверушкой этой семьи. Дослушав пение до середины, он наклонился к отцу и прошептал что-то в его мохнатое ухо.
Торговец кивнул. Юноша встал и вышел. Отец оттопырил мизинец и показал его всем в комнате.
Все захихикали.
Юноша возвратился, втиснулся между своим толстым отцом и толстой матерью. Младшие дочери Ратны внесли еще один поднос с лимонным соком, толстый торговец фейерверками и его супруга взяли по стакану; юноша тоже взял стакан – похоже, лишь для того, чтобы не отстать от родителей, – отпил из него. И, едва оторвав стакан от губ, пристукнул отца пальцем по плечу и снова прошептал ему что-то на ухо. На этот раз отец состроил недовольную гримасу, однако юноша все равно выскочил из гостиной.
Торговец фейерверками, желая, видимо, отвлечь всеобщее внимание от сына, скрипучим голосом спросил у Ратны:
– Друг мой, не найдется ли у вас биди?
Обшаривая кухню в поисках пачки биди, Ратна увидел сквозь зарешеченное окно, как предположительный супруг его дочери обильно поливает мочой ствол росшего на заднем дворе дерева ашоки.
Нервный малый, улыбнувшись, подумал Ратна. Ну да это всего лишь естественно, подумал он, уже ощущая некоторое расположение к пареньку, которому предстояло вскоре войти в его семью. Все мужчины нервничают перед свадьбой. Юноша, похоже, закончил: встряхнул пенис, на шаг отступил от дерева. И вдруг замер на месте. А миг спустя откинул назад голову и словно бы начал глотать, точно утопающий, воздух.
Вечером в дом заглянул сват, доложивший, что пение Рукмини торговцу фейерверками, похоже, понравилось.
– Вам лучше поспешить со свадьбой, – сказал сват. – Через месяц стоимость аренды свадебного зала начнет… – и он повел ладонями вверх.
Ратна кивал, но как-то рассеянно.
На следующее утро он доехал автобусом до Зонтовой улицы и, миновав магазин, в котором продавали мебель и вентиляторы, отыскал заведение торговца фейерверками. Толстяк с волосатыми ушами восседал на высоком табурете перед стеной, заставленной штабелями картонных петард и ракет, – ни дать ни взять посланник бога огня и войны. Будущий новобрачный тоже находился в магазине – сидел на полу и, слюня пальцы, листал толстый гроссбух.
Толстяк ласково пнул сына ногой:
– Этот человек скоро станет твоим тестем, что же ты не здороваешься с ним? – И улыбнулся Ратне: – Мальчик застенчив.
Ратна попил чаю, поболтал с толстяком, не спуская при этом глаз с юноши.
– Пойдем со мной, сынок, – наконец сказал он. – Я хочу показать тебе кое-что.
Они шли по Зонтовой улице, не говоря друг другу ни слова, пока не достигли баньяна, росшего рядом с храмом Ханумана; Ратна жестом показал, что им следует присесть в тени этого дерева. Он попросил юношу сесть спиной к улице – так, чтобы оба они смотрели на храм.
95 
