96 
Некоторое время Ратна предоставлял юноше говорить о том о сем, а сам вглядывался в его глаза, уши, нос, губы и шею.
А потом вдруг схватил его за запястье:
– Где ты отыскал толстую проститутку, с которой сидел?
Юноша попытался встать, но Ратна стиснул его запястье покрепче, давая понять, что удрать ему не удастся. Юноша повернулся лицом к улице, словно моля ее о помощи.
Ратна сжал запястье еще сильнее:
– Где ты сидел с ней? У дороги, в отеле, за каким-нибудь зданием?
И он вывернул запястье.
– У дороги, – выпалил юноша и обратил к Ратне лицо, по которому видно было, что он того и гляди расплачется. – Как вы догадались?
Ратна закрыл глаза, шумно выпустил из груди воздух и отпустил запястье.
– Придорожная шлюха, – сказал он и ударил юношу по щеке.
Юноша заплакал.
– Я посидел с ней всего один раз, – сказал он, одолевая рыдания.
– И одного хватит. Ты чувствуешь жжение, когда мочишься?
– Да, чувствую.
– Nausea?[18]
Юноша спросил, что означает это английское слово, и, получив объяснение, сказал «да».
– Что еще?
– Мне все время кажется, что у меня между ног застряло что-то большое и твердое, похожее на резиновый мячик. И голова иногда кружится.
– У тебя встает?
– Да. Нет.
– Как выглядит твой пенис? Он черный? Или красный? Крайняя плоть распухла?
Прошло полчаса, а эти двое так и сидели под баньяном лицом к храму.
– Умоляю вас… – юноша сложил ладони, – умоляю.
Ратна покачал головой:
– Придется отменить свадьбу – что мне еще остается? Позволить, чтобы и моя дочь получила эту болезнь?
Юноша смотрел в землю – так, точно все доводы у него закончились. На кончике его носа серебристо поблескивала капля.
– Я погублю вас, – тихо сказал он.
Ратна вытер ладони о саронг.
– Это как же?
– Скажу, что девушка уже спала с кем-то. Что она не девственница. Поэтому вы и отменили свадьбу.
Одним быстрым движением Ратна схватил юношу за волосы, отдернул его голову назад, подержал и ударил о ствол баньяна. А затем встал и плюнул ему в лицо.
– Клянусь богом, который сидит в этом храме, если ты скажешь так, я убью тебя своими руками.
Начиная с этого дня речи, которые Ратна произносил у Даргаха, стали особенно пылкими; он громово витийствовал, рассказывая собиравшимся вокруг него молодым людям о грехе и болезни, о том, как бактерии поднимаются из половых органов – через соски в рот, в глаза, в уши, пока не доберутся до носа. А затем показывал фотографии – изображения гноящихся, покрасневших гениталий, изображения черных, раздувшихся, как бы обугленных, точно на них плеснули кислотой. Над каждым снимком красовалось лицо больного, глаза его были прикрыты черным прямоугольником, как у жертвы изнасилования или пыток. Таковы последствия греха, объяснял Ратна, а искупление и спасение от них могут дать только волшебные белые таблетки.
Прошло три месяца. Одним утром, стоя на обычном своем месте за белым куполом, Ратна кричал на Стоунхендж из молодых людей и вдруг заметил лицо, заставившее его сердце дрогнуть.
А после, когда лекция закончилась, Ратна снова увидел это лицо, но уже прямо перед собой.
– Что тебе нужно? – прошипел Ратна. – Слишком поздно. Я выдал дочь замуж. Зачем ты явился сюда?
Он сложил стул, сунул его под мышку, побросал свои снадобья в красный чемоданчик и зашагал к улице. Его нагнали торопливые шаги. Юноша – сын торговца фейерверками – заговорил, задыхаясь:
– С каждым днем становится все хуже. Как пописаю, сразу начинает жечь пенис. Вы должны помочь мне. Дать мне ваших таблеток.
Ратна оскалил зубы:
– Ты согрешил, ублюдок. Сидел с проституткой. Вот и расплачивайся за это!
Он пошел быстрее, и быстрее, и шаги за его спиной начали отставать, и вскоре он остался один.
Однако на следующее утро он опять увидел это лицо, торопливые шаги проводили его до самой остановки автобуса, голос снова и снова повторял: «Продайте мне ваши таблетки», – но Ратна ни разу не обернулся.
Он влез в автобус, сосчитал до десяти, вытащил брошюры, поведал пассажирам о крысиных бегах. Когда вдали показались темные очертания форта, автобус замедлил ход и остановился. Ратна сошел. Кто-то последовал за ним. Он направился к дому. Сзади частили шаги.
Ратна развернулся и схватил преследователя за ворот:
– Разве я не говорил тебе? Оставь меня в покое. Совсем спятил?
Юноша оттолкнул его руки, поправил воротник и зашептал:
96 
