Есть любовь и сильная, но любителей клубнички ждет разочарование
7 
Как обыкновенно случалось, в витиеватой демагогии Создателя присутствовал некоторый заслуживающий внимания смысл, но Чапая настораживала подозрительная подзвучка сегодняшней беседы. По ходу разговора комдив отчетливо слышал в телефонной трубке посторонние сварливые голоса. Полная иллюзия, будто таинственный небожитель обитает на коммунальной совдеповской кухне, где происходит деликатная разборка на предмет пропавшей полу сваренной курицы. Откровенно бранных слов слышно не было, но звуки дважды бухнувшей о чью—то подвернувшуюся голову сковородки, прелестно разнообразили райский пейзаж. И это при том, что абонент несомненно прикрывал предательский микрофон от нежелательной акустики рукой. Наконец, предварительно извинившись, Он предложил взять короткий таймаут, обещая чуть—чуть погодя завершить обсуждение поднятых политических вопросов.
«Ни фига себе, — прозрел в одночасье опешивший Василий Иванович, — мне ведь постоянно казалось, что у них там в раю нормальные люди прописаны, теперь понимаю, что такая же сволочь как и у нас на теплых местечках кучкуется. А еще джентльмена из себя какого—то корчит. Вот бы взглянуть хоть краешком глаза, что за публика возле него отирается. Но ни на какие гости, конечно, я не согласен, если желает, пускай Сам подгребает в Разлив. Интересно, Он хоть на коня взобраться по человечески может?».
По предыдущему опыту телефонных бесед комдив определенно знал, что Создатель мог прервать разговор совсем не на малое время. Не раз уже было, когда он обещал отозваться через минутку, я сам пропадал чуть ли не на час или два. Время как будто позволяло Чапаю соскочить с ольховой коряги на прибрежную твердь, чтобы поправить походную бурку, которая не удержалась на гнучкой лозе и бесхозно завалилась в песок. Но, во—первых, было по—человечески лень и, во—вторых, в любую секунду мог возобновиться прерванный диалог. А тему затронули исключительно важную, немало бессонных ночей посвятил размышлениям о мировой революции легендарный комдив.
— Василий, — вновь как ни в чем не бывало послышалось в трубке, — никакая сволочь у нас не собралась, просто, как у всех незаурядных натур, иногда возникают обычные житейские споры. И с чего ты вдруг взял, что я обосновался в раю, разве настоящая творческая личность может позволить себе постоянное пребывание в безмятежных долинах? Ты, подозреваю, совсем даже не догадываешься, как происходит величественный акт сотворения мира. К тому же до сей поры еще не осведомлен, что от избыточного блаженства возникают одна лишь тоска и телесные пошлости. Однако не станем отвлекаться по пустякам и вернемся к вашей, с позволения сказать, великой пролетарской революции. Готов ли ты продолжить беседу? — Давайте вернемся, признаться, сгораю от нетерпения узнать Ваше мнение, по этому волнующему каждого красного командира вопросу. Только не рассчитывайте, что с легкостью удастся и на этот раз мозги мне запудрить, — предупредил без ложной скромности, по—пионерски готовый к решительной интеллектуальной схватке комдив.
— Забавный ты все таки собеседник, Василий, — в примирительных интонациях повел свою речь Отче наш, или просто — Создатель. — Я же не спорю, что люди должны искатьсогласия в обществе, находить подходящую для спокойствия большинства справедливость. Просто рекомендую не забывать, что иные дорогие лекарства гораздо опаснее самих страшных болезней. Высказываю не только мое наблюдение, об этом давно уже сделал свое заключение замечательный римский врач и философ Сенека. Мне чужого не надо — изрек человек умное слово, за ним на века и осталось. Все—таки Земля удивительно щедра на таланты, сколько достойных сынов предъявила миру она, мы всегда на ваших лучших людей очень рассчитываем. Чего стоит один только граф из Ясной поляны, достопочтенный Лев Николаевич. Справедливости ради надо заметить, беспокойный старичок оказался, нам с ним порой бывает не скучно. Но мыслит красиво и в жизнь влюблен беззаветно, воистину гордость вселенская, не преходящее нам всем украшение. Забавно сверху наблюдать, как мудрость ваших гениальных поводырей сиротливо пылится на книжных полках сама по себе, а человечество, сломя голову, мчится на перекладных к месту своего назначения, практически без оглядки по сторонам. Скажу по—приятельски, мы не против этой отчаянной гонки. И все—таки жаль иногда, что вы не прислушиваетесь к умным советам ваших первых наставников.
7 
