Особенно,... 
49 
– Дик! Что ты здесь делаешь? – воскликнула Элен, встречая старого шофера в дверях.
– Неужели ты могла подумать, что я оставлю тебя здесь одну-одинешеньку? – ворчливым тоном спросил Дик.
Как бы это ни было трогательно, она не хотела никому быть в тягость, даже верному старине Дику.
– Послушай, тебе совсем не обязательно здесь оставаться.
– Однако я останусь, можешь не сомневаться. Ты ведь жена баронета, Элен, и не можешь жить жизнью служанки.
Приветственная улыбка Элен увяла.
– Я могу жить, где и как мне захочется!
– Нет, ты теперь замужняя женщина.
– Что ж, может быть, придется развестись.
– Ты что, свихнулась? Ты же любишь его, Элен, Это видно любому. Да и он тоже любит тебя. – Элен хотела было возразить, но Дик не дал ей и рта раскрыть. – Ты бы только посмотрела на него. Когда он пришел домой и обнаружил, что ты уехала, даже мне стало его жаль. Он вел себя как сумасшедший, пока наконец Барроу не набрался смелости сказать ему правду.
– Наш брак был ошибкой, – заявила Элен. Смерив ее долгим взглядом, Дик укоризненно покачал головой.
– Ты такая же упрямая, как и он. Как говорится, два сапога пара. – И, недовольно фыркнув, он прошел мимо нее в дом.
На то, чтобы вернуться в отчий дом, Мэри понадобилось целых два дня, в течение которых Элен, назло не перестающему брюзжать Дику, не вылезала из своих старых брюк. Она надеялась обрести в Рэдкорте спокойствие, но это оказалось фикцией. Семья, которая у нее некогда была, распалась.
Отчаянно желая возродить ее, Элен было уже собралась послать Мэри вторую записку, когда сестра наконец явилась, сопровождаемая женихом. Одетая в яркое, нарядное платье, она вплыла в родительским дом с видом знатной гостьи.
Встреча оказалась не слишком сердечной. Обнявшись с Элен, сестра, недовольно оглядевшись вокруг, обратилась к своему спутнику.
– Рандольф, будь добр, подожди меня в саду. Мне нужно поговорить с сестрой наедине.
Недовольная холодностью сестры, Элен последовала за Мэри в гостиную.
– Господи, какая жара! – Мэри томно обмахнулась платком. – У тебя не найдется холодного лимонада? – Элен невесело рассмеялась. Хотя кладовая уже не была столь пуста, как прежде, экзотических фруктов вроде апельсинов, бананов и лимонов в ней не хранилось. Мэри, видно, уже успела привыкнуть к лучшей жизни. – Тогда немного воды, пожалуйста. Мне в моем положении нужно много жидкости и никакого волнения, – добавила сестра, усаживаясь на софу.
Не желая просить Дика, проводившего большую часть времени в гараже, Элен сходила на кухню сама. Когда она вернулась, Мэри, взглянув на стакан в ее руке, надула губы.
– Разве у тебя нет льда?
Сдержав готовое вырваться резкое замечание. Элен улыбнулась.
– Мне он ни к чему.
– В доме Уорсли он всегда в достатке. Я только им и спасаюсь от тошноты. Знаешь, они меня совсем избаловали, даже жалко будет уезжать оттуда после свадьбы.
Элен могла бы напомнить о купленных старшим Уорсли по дешевке ценных вещах, но решила не ссориться с сестрой.
– Жаль, что тебе будет кое-чего не хватать, Мэри. А я буду рада, что мы опять окажемся вместе, – сказала она с несколько преувеличенной сердечностью.
На лице Мэри появилось испуганное выражение.
– Здесь? С тобой? Что ты хочешь этим сказать?
Только то, что сказала, подумала Элен.
– Теперь, когда я вернулась, у тебя нет никакой нужды оставаться в доме Уорсли.
– Ты хочешь сказать, что мы будем жить здесь?.. – в ужасе спросила сестра. – Без всякой прислуги?
– Так же, как и раньше.
Мэри протестующе замахала руками.
– Не понимаю, Элен! Уорсли сказал, что Хоуп один из богатейших людей страны. После долгих лет лишений ты можешь иметь все, что пожелаешь. И несмотря на это хочешь вернуться к старому? Я и прежде не понимала тебя… но это уже слишком!
– Ты принадлежишь Рэдкорту, – твердо заявила Элен, ловя взгляд сестры. – По крайней мере, до вступления в брак. – Наступила молчаливая пауза, потом Мэри поднялась с софы.
– Хорошо, ты как всегда победила! Я останусь здесь, но не рассчитывай на мою помощь. И как только мы с Рандольфом поженимся, я тут же уеду! – Она направилась к выходу, но, дойдя до двери, обернулась. – А ты можешь вовсю наслаждаться своими страданиями, Элен!
Лайонел не находил себе места, он никогда не предполагал, насколько трудно ему окажется быть без нее. Но подобно бросившему курить человеку, боролся изо всех сил – каждый день, каждый час, надеясь обрести душевное спокойствие и самообладание. И все же, даже проклиная себя за слабость, баронет часто задумывался: а не стоило ли заплатить эту цену за Элен, за ее общество, за теплоту и страстность отношений?
49 
