24 
— Да, — сразу согласилась она, — моя комната подойдет. — И повернулась к лестнице.
Что, черт возьми, с ней произошло? — удивился Нэш и молча последовал за Фейт.
Он немного помедлил, прежде чем перешагнул порог комнаты. Фейт включила свет и смотрела, как Нэш прикрывает дверь. В какую-то минуту она чуть не попросила его оставить дверь открытой, но тут же выругала себя за идиотские мысли.
Можно оставаться девственницей в двадцать пять лет, если на это есть веские причины, но сообщать об этом кому-нибудь и вести себя как трепещущая от страха перед мужчиной кретинка совсем не обязательно.
— В чем же дело? — потребовал разъяснений Нэш. — Я жду. Что у тебя случилось? Неужели это так важно, что нельзя отложить до утра?
— Сегодня вечером Роберт сказал мне, что попечители поместья... то есть ты, — она заставила себя сделать эту поправку, — еще не принял окончательного решения относительно передачи «Хэттона» фонду.
Нэш недоуменно уставился на нее.
— И ты притащила меня сюда ночью, чтобы сообщить об этом?
— Не только. — Фейт опустила голову, чтобы не встретиться с ним взглядом, и тихо произнесла: — Раньше я не знала, что из-за меня положение Роберта стало довольно сложным. Остальные члены правления фонда были против того, чтобы он принял меня на работу. Их это не устраивало по разным причинам.
Она запнулась, прикусив губу, и замолчала. Через какое-то время, взяв себя в руки, продолжила:
— Я не хочу, чтобы у Роберта из-за «Хэттона» появились проблемы, ставящие под угрозу его и без того не простое положение в правлении. Если передача «Хэттона» фонду не пройдет гладко, возникнут препятствия, то в этом буду виновата я.
Страстная вера Фейт в общественную значимость деятельности фонда пересилила ее страх и волнение.
— «Хэттон» может стать идеальным местом для организации помощи людям, как и другие дома, принадлежавшие нашему фонду. Я знаю, Филип одобрил бы нашу работу и не был бы против передачи поместья благотворительной организации. Для меня участие в реконструкции особняка очень важно, и поэтому я бы хотела, чтобы мне разрешили остаться здесь. Я всегда буду благодарна Филипу.
— Благодарна? И ты можешь это говорить? Думаешь, я поверю тебе после всего, что ты совершила? — Голос Нэша не предвещал ничего хорошего.
Лицо Фейт вспыхнуло. Она испытывала большое желание пренебречь возможными последствиями и, отбросив к черту осторожность, гордо заявить Нэшу, что он не прав. И не думать, как он отнесется к ее заявлению. Но она не могла сейчас позволить себе этого.
Взяв себя в руки, Фейт заговорила искренне и прочувствованно:
— Ты никогда не поймешь, как я сожалею о том, что произошло тогда в особняке. Как бы я хотела... — Горло перехватило от волнения, но она справилась с собой. — Но, Нэш, пожалуйста, мы же оба взрослые, и мы оба любили Филипа. Ради его памяти, неужели мы не можем забыть наши разногласия? Ради памяти Филипа и ради того, что он желал бы для «Хэттона»?
— Разногласия? — резко спросил Нэш. — О Господи! По-твоему получается, что у нас была просто небольшая ссора по какому-то идиотскому поводу, а не...
— Я хорошо понимаю, что ты можешь чувствовать ко мне, Нэш, — спокойно продолжила Фейт. — Ты считаешь, я заслуживаю наказания, хотя... — Усилием воли она сконцентрировала внимание на своей задаче. — Я только хочу сказать, что если наказание каким-то образом коснется Роберта, или деятельности фонда, или планов Роберта в отношении этого дома, то тогда...
— И что же тогда? — В тоне Нэша слышался вызов. — Как ты поступишь тогда, Фейт?
— Я сделаю все, чтобы этого не произошло, — ответила она. — Я готова сделать все, что ты захочешь, если только ты не будешь препятствовать передаче «Хэттона» нашему фонду.
Все, что он захочет! Нэш отказывался верить собственным ушам. Фейт предлагает себя в обмен на его молчание.
Слепая ярость — кульминация лет, полных боли и утрат, — увлекала его на опасную орбиту. Вызвавшее ее взрывное устройство, очевидно, приведено в действие поцелуем, который он наблюдал из окна.
Много лет назад Фейт предлагала ему себя со всей невинностью своего возраста, чему он тогда искренне верил. Он думал, это предложение говорит о ее любви. Как же он ошибался! А эти бессонные ночи, когда он безуспешно боролся со своим влечением, не в силах изгнать ее образ из сердца, а ее тень из постели.
Неужели она вообразила, что он согласится, поймав ее на слове? Что клюнет на предложение, которое недвусмысленно говорит о ее продажности? Естественно, даже ради удовольствия преподать ей хороший урок, он не собирается идти у нее на поводу. Хотя вообще он имеет право получать от нее плату в любой форме.
24 
