Особенно,... 
18 
– Бери по минимуму, – от чистого сердца посоветовала я. – Если Леон в расчетах не ошибся, то до ближайшего поселения идти не меньше пяти часов. Это налегке и без остановок. Лично я тебе помогать не собираюсь. И Гайяне не дам. Нечего бабам за мужиками тяжести тягать.
– Сама виновата в наших бедах, – огрызнулся орк и сожалеющим взглядом обвел внушительных размеров баул, который он собрал в дорогу. – Могла бы и сознательность проявить.
– И не подумаю, – хохотнула я. – Мне еще статуэтку этого Зырга на себе волочь. А он минимум килограммов десять весит. Да и полушубок я свой не брошу. Где я в вашем мире потом такую овчину найду? Ну и валенки, само собой. Все-таки единственная память о доме. А ты лучше со своего хозяина пример бери.
Леон и в самом деле довольно равнодушно отнесся к потере фургона и вещей. Он тихонько сидел чуть поодаль и, по-моему, медитировал. Или просто дремал с открытыми глазами.
– Да, а знаешь, сколько лет мы это все собирали? – плачущим голосом спросил Ярынг. – По разным мирам мотались… Жа-а-алко.
– Ну, как знаешь, – пробормотала я. – Мое дело предложить.
Наконец, когда солнце уже ощутимо клонилось на запад, мы отправились в путь. Впереди шел маг, все еще немного прихрамывающий. За ним выступала я с огромным мешком на спине, в котором хранились мои скромные пожитки. Следом семенила амазонка, которая поначалу настойчиво пыталась хоть как-то облегчить мне ношу, жутко мешаясь при этом под ногами. И ведь надоедливая какая! Пришлось прикрикнуть. Замыкал шествие орк, который еле передвигал ноги под тяжестью множества сверточков. По-моему, у него даже в зубах было что-то зажато.
И идти нам предстояло долго.
* * *
Уже давно сгустилась ночь, когда мы добрели до маленькой деревушки. Местный брехливый пес попытался нас облаять, но быстро стих, получив от меня увесистый пинок под зад. С душераздирающим визгом несчастная псина улетела под крыльцо ближайшего дома, окна которого остались все такими же темными.
– Вымерли они, что ли? – вполголоса спросила я. – А вдруг разбойники нагрянут?
– Да кому они нужны, – неразборчиво из-под груды вещей простонал орк. – Брать у них все равно нечего. Да и в таверне наверняка куча наемников ошивается. Коли на село кто нападет – обязательно вступятся. И размяться, и место сбора защитить. Кто ж им наливать в такой глухомани станет, если последнего трактирщика по миру пустят?
– Понятно, – хмыкнула я.
Мало-помалу мы двигались по направлению к самому большому дому, стоявшему на отшибе. В отличие от остальных жилищ в его в окнах призывно горел свет. Почуяв близкий отдых, даже орк оживился, заметно прибавив шагу. Для меня вообще оставалось загадкой, как он смог допереть такой тяжеленный груз, ничего по дороге не выкинув. Воистину, что жадность с человеком творит! Ну, или с почти человеком.
Около таверны было достаточно тихо. Я разочарованно вздохнула. Ну вот, а мне всегда представлялось, что вокруг должны валяться здоровенные пьяные мужики, постоянно распахиваться двери, впуская и выпуская толпы непонятных существ. Хотя бы пустые бутылки пейзаж украшать обязаны!
– Обычно на такие места накидывают заклятие неслышимости, – себе под нос буркнул маг, видимо уловив мои мысли. – Чтобы жителям спать не мешали. А наемники редко буянить начинают. Знают: ежели что – трактирщик мигом в гильдию нажалуется. Кому ж охота всю оставшуюся жизнь от питейных заведений отказ получать.
– А что, в вашем мире каждый в профсоюзе состоит? – заинтересовалась я. Маг хмуро на меня посмотрел, словно не понимая, о чем я, поэтому пришлось пояснить: – Ну, в смысле, в гильдии?
– Да, – кратко кинул мужчина. – Это удобно. За пять злотых в год получаешь поддержку и защиту.
– Жаль, что у нас не так, – пригорюнилась я, вспоминая будни на рынке.
Нет, деньги крыше мы, конечно, платили. Только толку от нее было чуть. Бандиты от милиции брались охранять, милиция – от бандитов, а кровно заработанное вынь и положь и тем, и другим.
Тем временем мы добрели до таверны. Дверь скрипнула, пропуская нас внутрь, и меня оглушил немыслимый гвалт. В маленьком помещении было не протолкнуться. Около десятка рослых мужчин оккупировали столы у входа. В компании царило веселье, которое сразу же прекратилось, стоило нам только переступить порог. Чувствуя себя несколько неуверенно под перекрестьем множества взглядов, мы гордо прошествовали к самому дальнему столику.
18 
