82 
– Я?! – возмутился Тони. – Нет! Я только по девочкам! То есть это… женщинам… ну то бишь… ге… гетеро, вот!
– Точно? – подозрительно.
– Я тебе клянусь.
Джейко подумал, что сейчас лопнет от смеха. «Дориан, где ты?! Почему ты этого не видишь?!»
– Я не про это вообще, – вещал тем временем несправедливо заподозренный невесть в чем Ли. – Я про проверить. В смысле – его проверить… он… или не он.
– Да он это, он. Я эту паскудную рожу в любом обличье узнаю и от любой другой отличу. Видишь, как ухмыляется? Это его «брат» научил! Я тебе рассказывала про «брата»? О-о-о, у меня «брат»! Кремень, а не человек! Я…
– Дамы, господа, это, конечно, очень интересно, – влез Тацу. – Но все же что вы там такого узнали про Лектора Неля? С кем он там встречался?
– А он с кем-то встречался? – удивилась Лисси. – Джейко, ты чего, напился, что ли? Он же того… этого… помер! Его того… по голове… Чем-то твердым! Твои же собственные сотрудники… кстати, этот мальчик светленький, что за тобой хвостиком ходит, очень даже ничего!
– Эй! – возмутился Антонио. – А я?
– А ты-то тут при чем? Я же про Джейко говорю. Эй, красавчик, признавайся, ты его уже того?..
– Тьфу на тебя, Лисси. Это же педофилия! – чуть на месте не упал Тацу от такого предположения.
– Ну-у… зная тебя… – потянула гласные совсем уж разошедшаяся девушка.
– Мой профиль – зоофилия, – фыркнул Джейко. – Так ты мне скажешь или нет, с кем там встречался Нель?
– Да я же тебе говорю, друг, он помер еще вчера или позавчера. Вот те зуб даю, помер. Лично видела.
Чувствуя, что разговор пошел по второму, причем очень странному, кругу, Тацу решил его свернуть и отправить обоих спать, что оказалось не такой уж простой задачей: оба почему-то сопротивлялись. Антонио вообще утверждал, что он должен идти домой, потому что он приличный человек и джентльмен и не может ночевать у дамы в первую же ночь. То, что дом, строго говоря, принадлежал Джейко, как-то не влияло на сие убеждение Ли. Однако, потратив немало нервов, магу все-таки удалось уложить обоих, благо гостевых комнат было много. Хоть и не прошло без эксцессов. Лисси, когда чародей пытался стянуть с нее босоножки, вдруг воспротивилась и заявила, что сожжет его к эркам, если он к ней прикоснется, она-то его насквозь видит.
Джейко в третий раз закатил глаза к потолку, вновь несправедливо обвиненный во всех грехах.
– Лисси, при всем моем уважении, спать в обуви неудобно.
– Да? Ну тогда я ее сниму! – заявила Эттэйн и начала стягивать с себя блузку.
Тацу понял, что больше не в силах сдерживать смех, и, пожелав спокойной ночи, просто ушел. Не хватало, чтобы его еще и в вуайеризме заподозрили.
С Антонио тоже все гладко не получилось. Тот зачем-то вознамерился найти Лисси и что-то ей сверхважное рассказать. Для чего открывал все двери на втором этаже и в каждую заглядывал.
– А она что, от меня прячется, да? – с обидой в голосе спросил он.
– Она уже спит, Тони, – попытался утихомирить друга Тацу.
– Не время спать! – патетично возвестил тот. – Я должен ей сказать, что вспомнил, что мы должны тебе рассказать.
Логика просто поражала. Причем в буквальном смысле.
– И что это?
– А где она?
– Кто – она?
– Лисси.
– Спит.
– А как же я ей расскажу?
– А давай ты расскажешь мне, а я ей перескажу. – Опыт общения с Дрэмушкой не пропал даром.
– А ты расскажешь?
– Обязательно.
– Да?
– Клянусь.
– Ну тогда слушай. Мы с ней должны были рассказать тебе, что Лектор Нель на прошлой неделе зачем-то несколько раз встречался с генералом Нго. Это нам его, Неля, помощник рассказал. Да.
«Все интереснее и интереснее», – подумал Джейко, еще раз клятвенно пообещал обо всем рассказать Тэй и наконец смог убедить друга, что пора спать.
Наутро Джейко, разумеется, оказался виноватым во всех бедах этого мира, а в частности, в том, что Тэй и Антонио так напились, в том, что он вечно вешает на друзей свои проблемы, что не избавил от похмелья, пока они спали, что у него нет ни жалости, ни совести, ни элементарного милосердия, что раздвинул шторы и что вино на опохмел принес горькое. Когда же оно подействовало, равно как и заклинания фамильной школы против такой беды, как утро после пьянки, Тэй извинилась за грубость, хотя «почти все, что она сказала, и является правдой». Манера Лисси извиняться была давно известна и ничуть не изменилась со студенческой поры. И до сих пор невероятно умиляла Тацу.
82 
