Последние отзывы

  109  

– Чтоб тебя, – пробормотал я, вытащил очередной патрон с картечью и замер, заметив в стае огромного черного с проседью волка. Ну и зверюга! Да он побольше волколака будет! Явно вожак. Звери рассеялись по дороге и продолжали нагонять сани.

– Оборотень! – округлив глаза, заблажил обернувшийся Мишка и начал нахлестывать лошадей.

Ветрицкий вздрогнул и нерешительно вытащил из туда одну из стрел с серебряным наконечником. Макс матернулся, выкинул опустевший рожок и полез за новым.

– Не стреляй, не время, – остановил я Николая. Дело не в том, что я Мишке не поверил, как раз наоборот. Может, эта зверюга и не оборотень, но волколак точно. И с такого расстояния Ветрицкому в него из лука не попасть, даже будь он не перворазрядником, а мастером спорта. Уверен, и мне из ружья это будет сделать совсем не просто. Я достал заряженный серебром патрон. – Эй, Михаил! Сбавь ход.

Ряхин даже не обернулся и продолжил хлестать лошадей. Ну и как можно прицелиться, когда тебя мотает, как в несущейся через трамвайные пути маршрутке?

– Придержи лошадей, говорю! – прорычал я и немного тише добавил: – Не доводи до греха!

Подействовало. Ну, поехали. Я вскинул ружье и поймал на мушку волка, бегущего перед оборотнем. Выстрел – зверь забился на снегу. Выстрел – пуля прошла мимо оборотня, распластавшегося в прыжке над упавшим волком. Прицел ниже, выстрел – свинец выбил снег у лапы приземлившегося вожака. Прицел выше, выстрел – волк избежал попадания, отпрыгнув в сторону. Левее, выстрел – винтовочная пуля угодила в грудину зверя, он кувырком покатился по дороге, и я, не теряя времени, выстрелил серебром. Обрубки серебряной монеты попали туда, где только что лежал оборотень, успевший за мгновение до этого невероятно изогнуться и вскочить на лапы. Заряд лишь впустую выбил ледяное крошево из дороги ему в морду. Кабздец! Какие могут быть стрелы?

Издав короткий вой, оборотень развернулся и длинными прыжками понесся к лесу. Я не поверил своим глазам: вся стая устремилась за ним. Выходит, эта тварь испугалась серебра? У меня вырвался нервный смешок – патрон-то был последним. Я в изнеможении растянулся на лавке. Фу-у-у, взмок весь.

– Ура-а-а! – дико завопил Ряхин, к нему присоединился Ветрицкий.

– А че, уши отрезать не будем? – деловито поинтересовался Макс.

– Нет! – сорвался на визг Миша.

– Да ладно, я так, спросил просто, – пошел на попятную Макс и поправил штанину. – Блин, опять ногу отбил.

– А чего ты заорал про оборотня? – Николай убрал серебряную стрелу.

– Потому что это и был оборотень. – Возницу всего трясло. – Тот здоровый черный волк…

– Да? Не заметил. – Макс рукой отгреб от себя нападавшие на дно автоматные гильзы и поудобней устроил раненую ногу. – Что-то я особой разницы между «калашом» и «абаканом» не заметил.

– Дак ты ж какими очередями лупил! – Я перезарядил ружье и положил его себе на колени. – А «абакан» под очередь в два патрона заточен.

– Да? – удивился Макс. – Буду знать…

– А чего, этот правду про оборотня болтает или того? – Николай покрутил пальцем у виска.

– Правду. – Я никак не мог отдышаться. Ну и денек сегодня!

– Ни фига себе… – задумчиво протянул Ветрицкий, достал пачку сигарет и прикурил.

– Земеля, дай зябнуть, а? – осипшим голосом попросил Мишка, Николай протянул ему сигарету. Ряхин затянулся, надолго замолчал и только вполсилы похлестывал лошадей, когда те замедляли бег. Это, впрочем, случалось очень редко – животные и сами хотели оказаться как можно дальше от того безумного места, где волчьи стаи средь бела дня выходят из леса. А с Мишкой что такое? Язык проглотил? Я и сам не заметил, как за эти полтора часа привык к его постоянной болтовне.

– Макс, как у тебя с ногой? – спросил я, когда вдалеке показались стены Волчьего лога.

– Болит.

– Идти сможешь?

– Попробую, – как-то неуверенно ответил он.

– Миш, у вас костоправ в селе есть?

– И не один.

– А хороший? – уточнил я.

– А то! К свояку моему – Кузьме Ефимовичу – со всех хуторов окрестных приезжают, – расправил грудь возница.

– Ты нас до него не докинешь?

– О чем речь?! – воскликнул Мишка. – Да раз плюнуть! Вы ж мне жизнь, получается, спасли!

– Спасибо! – поблагодарил я. Насчет жизни, это он точно подметил. От стаи с одним обрезом ни в жизнь бы не отбился.

Сани подъехали к селу и, замедлив ход, проскользнули в широко распахнутые ворота. Я оглядел закрытый внутренний дворик, в котором мы очутились. Серые, давно не беленные стены были четырехметровой высоты, проезд внутрь села преграждала натянутая кованая цепь. Взгляд зацепился за два пулеметных гнезда, зарешеченные бойницы и высокий – более чем в человеческий рост – чугунный крест, вмурованный прямо напротив ворот. У крыльца комендатуры топталось отделение местных ополченцев. Крепкие парни, вооруженные дробовиками и топорами, передавали по кругу самокрутку, ядреный дух табака в которой донесся даже до нас. Автоматического оружия я ни у кого не заметил. Кроме нас и ополченцев во дворе было еще двое саней, проходивших сейчас досмотр. Не успели наши коняги толком остановиться, как к нам подскочили трое охранников.

  109