Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
25 
– Твое заблуждение в том, что ты убеждена, будто знаешь меня как облупленного. А это далеко не так, Сэс. Я тоже не топчусь на одном месте.
– Прости, но я бы сейчас не хотела развивать эту тему, а тем более спорить с тобой. Мне нужно идти. – Шерил решительно поднялась и направилась к двери, возле которой остановилась и, взявшись за ручку, обернулась, говоря: – Я не знаю тебя, ты прав. Но в отличие от событий трехлетней давности, когда ты был мне интересен и я стремилась тебя как можно лучше узнать, теперь этот предмет меня уже не так занимает. Прости… Быть может, это и есть та самая честность, которой ты от меня добивался. Тогда не обессудь. И пусть я в очередной раз повторюсь, но теперь, когда у меня есть сын, я не окунусь в подобную авантюру.
Сэс еще задержалась у выхода, но, решив, что все аргументы исчерпаны, тихо покинула комнату и закрыла за собой дверь.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Состояние Лилиан Кольбер требовало от Шерил полной самоотдачи и собранности. Теперь она уже не спорила с героиней своего сценария на теоретические темы, такие как жанровая принадлежность будущего фильма, способ подачи материала зрителю и прочие. Она лишь внимала и скрупулезно записывала за Лилиан ее мысли, а затем, покинув больничную палату и вернувшись в особняк, все творчески перерабатывала на страницах сценария, так как на следующий день следовало выдать Лилиан очередную порцию сцен задуманного киноромана.
Болезнь крестной полностью сместила в сознании Сэс акценты с художественной и смысловой составляющей создаваемого сценария на морально-этический пафос. Теперь все, что она делала как автор, было для Лилиан, ради Лилиан и во имя Лилиан.
Ближе к обеду, когда Сэс отложила свой блокнот, Лилиан протянула к ней тонкую руку и положила поверх ладони своей крестницы.
– Я умираю, Шерил, – твердо проговорила пожилая женщина. – Но я в своем уме и чувствую себя в состоянии еще немало в этой жизни сделать. Я вижу, ты спешишь с написанием сценария. Это правильно, дорогая. Даже не будучи больной, я всегда предпочитала стремительность неспешным раздумьям. Теперь же подавно. Не жалей меня. Мы будем работать столько, сколько нужно, чтобы как можно скорее запустить в производство этот фильм. Я еще надеюсь этот миг застать.
– Лилиан, вы понимаете, что ваши родные не одобрят, если я буду отнимать все ваше время… – осторожно начала крестница.
– Об этом не тревожься, дорогая моя. Предоставь это мне. А пока отправляйся к своему малышу. Ему ты нужна не меньше, чем мне. Но завтра, чуть свет, чтобы была у меня! – распорядилась властная дама.
Сэс кивнула, поцеловала ее в щеку, убрала бумаги и лэптоп в кожаный портфель, бросила задумчивый взгляд на Лилиан и ушла.
Общение с этой женщиной, особенно теперь, вселяло в нее двойственные чувства. Во-первых, она училась у Лилиан стойкости и независимости, убежденности и целеустремленности. Так было с тех самых пор, как она впервые увидела красивую, строгую, умную, властную, изощренную Лилиан Кольбер. Однако работа над этим проектом позволила Шерил разглядеть иную сторону несгибаемой женщины, то, с каким неизбывным чувством она лелеяла память о своем единственном возлюбленном, как трепетна и ревностно хранила каждую подробность истории их любви.
Из воспоминаний Лилиан, обнажающихся с внезапной готовностью, Сэс поняла, что эта женщина куда сложнее, куда противоречивее, куда ранимее, чем можно было предположить. И как она могла все эти годы сочетать подобную нежность с такой силой, подобную трепетность с такой смелостью, оставаться всеми непонятной и даже самым близким не показать, что и она не однажды рыдала ночами и пребывала в крайней растерянности! Женщина-сфинкс.
Сэс считала большим счастьем прикоснуться к ее великой тайне. И пусть эта тайна так и останется никем не познанной. Но не признать величия и глубины Лилиан Кольбер нельзя.
Размышляла над этой тайной Сэс не умозрительно. Ей искренне хотелось почерпнуть из кладовой мудрости Лилиан какой-то рецепт для себя. Она каждое мгновение своего существования отдавала себе отчет, что живет для Тео, и только для него. Но, вновь встретив Джека, она испытала все то же, что и годы назад: влечение к нему, желание близости, стремление быть его женщиной. Ей хотелось наслаждаться клокочущей между ними страстью и при этом оставаться любящей и заботливой матерью, одаренным сценаристом. И не бояться неминуемой разлуки, и не терзаться, когда этот миг настанет, а просто спокойно отпустить Джека на все четыре стороны, не страдая от разочарований, обиды, разбитого сердца. И без притворства и самообмана.
25 
