18 
— Не очень, — уклончиво ответила она. — Потанцуй с невестой, доставь мне это удовольствие.
Генри кивнул.
— Твое удовольствие — лучшая награда для меня. — Сделав еще одно волнообразное движение, он прошептал в ее ухо: — Мы должны поговорить о браке.
— Не думаю, — пробормотала Лиза, освободившись наконец из захвата Генри, и поспешила к столу Сенады: — Остается только молиться, чтобы Брик не видел этого маленького инцидента.
Сенада пожала плечами и сделала знак официанту принести еще шампанского на один из столиков.
— Какое тебе до этого дело? Ты же говорила, что порвала с ним.
— Ну да, но... — Лиза застонала, когда ее взгляд упал на знакомую мужскую фигуру в другом конце зала.
Внутри все оборвалось: он все видел. Ее охватило отчаяние. С тех пор как она начала свой поиск мужа, против нее словно сговорились все силы Вселенной.
— Ну что такое? — Сенада понимающе мигнула.
Лиза сделала глубокий вдох.
— Говорят, бог не оставляет без ответа молитвы? Иногда это так, но не сейчас.
Она зашагала в сторону Брика.
— Поехали? — спросил он тихим голосом.
— Да, — ответила она, заметив, что он что-то жует. Вероятно, одну из этих вечных таблеток.
Ей было так плохо, что впору было попросить у него таблетку. Но, увидев напряженное, недовольное выражение его лица, она передумала. Никогда еще она не видела Брика таким. Его мрачность была столь ощутимой, что, казалось, отгородила его, как тяжелым занавесом. В его настроении было нечто первобытное и мужское. Если бы оно было вызвано собственническим инстинктом, Лиза втайне почувствовала бы себя польщенной. Однако она заподозрила, что Брик просто не одобрял ее поступков, ее целей, ее потребностей. А это было больно. Лиза приказала себе не обращать внимания на его настроение.
До лифта они дошли в полном молчании. Брик нажал кнопку нижнего этажа.
Кабина лифта была отделана полированным деревом и зеркалами. Последние многократно отразили внушительную фигуру Брика, и куда бы она ни обратила свой взгляд, он натыкался на неодобрительное выражение его лица. Испытывая крайнюю неловкость, она уставилась на горевшие под потолком цифры и услышала отчетливый треск его пальцев. Она зажмурилась. Молчание стало совершенно невыносимым.
— Это безумие какое-то. Ты...
Лифт мягко остановился. Она снова взглянула на цифры — горели одновременно и «2» и «3».
Брик выругался и нажал кнопку нижнего этажа. Потом попробовал все остальные, и ничего. Тяжело вздохнув, он наконец расстроенно посмотрел на Лизу.
— Мы застряли.
Спустя пять минут после того как они нажали аварийную кнопку, стало ясно, что кто-то занялся лифтом. Лиза опустилась на пол и закрыла лицо руками.
— Невероятная ночь. Сначала Генри, теперь это.
— Генри — это тот голый тип, что прилип к тебе, как пиявка?
У Лизы сердце опустилось в пятки. Ну, началось.
— Я бы не назвала его пиявкой, — выдавила она из себя. — Он приехал из другой страны и еще не приспособился к американской точке зрения на... на публичную демонстрацию привязанности.
Последовало долгое молчание.
— Так это Генри хочет получить гражданство?
В его голосе прозвучало явное недоверие. Не убирая рук со своего разгоряченного лица, Лиза посмотрела на него сквозь пальцы и прошептала:
— Да.
— Ты была на свидании с исполнителем стриптиза?
— Он был одет.
— Слава богу за эту небольшую услугу. — Брик возвел глаза к потолку, словно искал поддержки, потом покачал головой. — Послушай, Лиза, я понимаю, ты всерьез ищешь мужа, но такое безрассудство...
Это слово побудило ее к действию. Опустив руки, она резво вскочила на ноги.
— Я не безрассудна! И занялась этим именно ради того, чтобы не прийти в отчаяние, когда приближусь к сорока.
Брик заметил яростный блеск в ее глазах и отступил назад.
— О'кей, ты не безрассудна, но я беспокоюсь за тебя. Пока что ты связалась с многоженцем и со стриптизером.
— Одно свидание ничего не значит.
Брика охватил гнев.
— Дорогая, на протяжении всего первого месяца наших свиданий, — заговорил он низким, решительным голосом, — я даже наедине с тобой не позволял себе того, что проделал этот тип в присутствии посторонних.
Лиза вызывающе посмотрела на него.
— Ну, ты полностью компенсировал свою сдержанность за последующие шесть месяцев! Разве нет?
Он отметил про себя, как вздымается и трепещет ее грудь под ситцевой блузкой, и вспомнил, какое ощущение вызывала она в его руках, как упруго сопротивлялись соски его губам. В этот миг он жаждал лишь одного — любви с ней до изнеможения. Она должна вернуться к нему. Теперь-то он будет более внимателен к ее желаниям. Они для него теперь все.
18 
