Лёгкий, ненавязчивый романчик 
53 
«Басня «Ларчик», как нам кажется, является авторской исповедью Крылова, его самозащитой и оправданием права поэта на тайну творчества.
Вот «механик мудрец» говорит:
«Я отыщу секрет и Ларчик вам открою…»
Но все его усилия оказались тщетными.
Механика должна была отступить перед поэзией, у которой другие законы.
И напрасно он «вертит со всех сторон и голову свою ломает».
Баратынский говорит в письме к Пушкину: «Твори прекрасное, и пусть другие ломают над ним голову», – тоже мысль из крыловского «Ларчика».
Но, как известно, «ларчик просто открывался».
Как же открывался ларчик?
Он открывался сам, как открываются лилии полевые, как открывается душа человеческая, как открываются великие стихи».
Это одна из песен, повестей, гимнов, страниц, историй, ощущений, близких голосу Бабаева, – он не выделял этих лекций, они словно сами выделяли его, как яркий солнечный свет, умноженный на всемогущество детской памяти – она больше Вселенной, вот некоторые, что помню: Бородино, коронация Александра I, каждая лекция о Пушкине, баллада Жуковского о кресте, судьба Полежаева, Крылов (Бабаев рассказывал о нем родственно-уважительно и ласково), смерть Державина (лодка с единственной зажженной свечой плывет через озеро в безветренный день к монастырю – плывет в гробу мертвый Державин), писатели, которые дошли до неизвестного предела и замолчали до смерти, – Озеров, Сухово-Кобылин; встреча Жуковского и Пушкина в Царском Селе – «Я был у него на минуту в Царском Селе. Милое, живое творенье! Он мне обрадовался и крепко прижал руку мою к сердцу…» «Благослови, поэт!» – Бабаев что-то говорил (как встретились два человека), как-то говорил, и я точно видел дорогу, уткнувшуюся в утренний свет, деревья над ней, протянувшие ветки друг к другу, и чувствовал майский ветер, пахнущий сырой землей, и обещание счастья – до слез, Бабаев поспешно отворачивался, брал палку и уходил – лекция кончалась, только однажды: «Прочтешь, смотришь – а никому это не надо».
Он был певец, и после его ухода…
Нет, еще про слепца, в список надо добавить лекцию, когда он пересказывал стихотворение Алексея Константиновича Толстого «Слепой». У меня не осталось рукописи лекции Бабаева, я сам перескажу:
Князь выехал на охоту, погонял вепрей и туров, сел закусить на поляне, кто-то погнал за убогим стариком, слепым песенником, чтоб развлечь князя песнями, но не дождались, охота поскакала за вепрями дальше – все уехали. А слепой приковылял на поляну под дуб – часто его звали сюда, все знакомо. Встал, поклонился в ту сторону, где обычно садилось начальство, и запел: про подвиги минувших дней, правду князей, глубины моря, заколдованные клады; обличал в песне насилие, просил богатых миловать бедняков – лицо старика озарилось, он разогнулся, стал вдруг высоким и властным, словно царское одеяние проступило сквозь лохмотья, и пел так, как никогда еще в жизни не пел – до вечерней звезды. И умолк.
Дубрава говорит певцу: «обманутый дед», трудился ты, «убогий», даром, ни похвал тебе, ни награды…
- Он: «Наград мое сердце не ждало!»
- Убогому петь не тяжелый был труд,
- А песня ему не в хвалу и не в суд,
- Зане он над нею не волен!
- Песня «Как лютая смерть необорна!»
- Охваченный ею не может молчать,
- Он раб ему чуждого духа,
- Вожглась ему в грудь вдохновенья печать,
- Неволей иль волей он должен вещать,
- Что слышит подвластное ухо!
- Не ведает горный источник, когда
- Потоком он в степи стремится,
- И бьет и кипит его, пенясь, вода,
- Придут ли к нему пастухи и стада
- Струями его освежиться!
- И кто меня слушал, привет мой тому!
- Земле-государыне слава!
- Ручью, что ко слову журчал моему!
- Вам, звездам, мерцавшим сквозь синюю тьму!
- Тебе, мать сырая дубрава!
Я провожал Бабаева, он рассказал про собаку. Собака, что он выносил на улицу подышать, умерла. Никто не осмеливался заводить разговор о другой, да и время нежирное, вдруг не прокормишь, но уличный пес попросил у Бабаевых крова, «сам пришел, тихий, справный такой мужичок, мне бы только переночевать, а поесть я как-нибудь сам перебьюсь, и прижился, ходит теперь промышляет к заднему крыльцу столовой».
Я боялся услышать от него грубое или лишнее словцо – часто вырывается у пожилых людей против их натуры – подойдя ближе (но не близко), я страшился что-то разглядеть, что начнет резать глаз, я знал, что у меня не хватит великодушия и ума забыть или объяснить услышанное, я боялся так потерять Бабаева, но он остался таким же необходимым мне, без трещин и лишних слов, далеко и на высоте.
53 
