Особенно,... 
66 
Ну, ни черта ж себе слюни у этой твари!
Пронесся он на бреющем над самой машиной – у меня аж пилотку воздушной волной сбило.
– Почему пулемет молчит?!
– А ты, – Кара орет, – еще резче повернуть не мог?!
– А ты, – тоже ору, – поджариться захотела?! А ну к пулемету – на второй заход пошел!
Не знаю, какой там у этой твари мотор и чем она на обед заправляется, но вой от нее почище, чем от «лаптежника».
Я оглянулся, по тормозам ударил – полыхнуло впереди, дракон опять над самой машиной пронесся. Рыжая пулемет развернула, очередь вслед дала – мимо.
– Совсем ослепла?! – кричу ей. – В такую тушу в упор попасть не можешь?!
– Может, сам попробуешь?
– Ага. А ты за руль?!
Тут «Аризона» на холмик налетел, так тряхнуло – хорошо, что за руль держался. Из кузова повылетало что-то, накренились так, думал – перевернет и сверху как мух прихлопнет. Нет, обратно на четыре шлепнулись.
А дракон по новой разворачивается.
Ну, думаю, теперь все. Сейчас он играть бросит и издалека поливать начнет.
Наддал газу и, как только огненная полоса навстречу протянулась, – рванул вбок, прямо сквозь огонь. Пламенем лизнуло, опалило – ну все, думаю, конец покрышкам. И где я теперь новую резину для «Доджа» достану?
А пулемет над головой грохочет – и все мимо.
– Тебе что, – кричу, – жить надоело?! Пол-ленты впустую?! Вернемся – разжалую ко всем чертям собачьим. Будешь Трофиму патроны подносить.
– Ну не умею я, – рыжая чуть ли слезы по лицу не размазывает, – по воздушным целям стрелять.
– Научись! А то он быстрее тебя научится.
Черт, думаю, ну если он нас и на четвертом заходе не накроет – значит, и среди драконов косоглазые попадаются!
Давлю на газ и слышу, что мотор от всей этой перетряски частить начал.
– Ну, что же ты, – шепчу, – «Аризона». На тебя вся надежда. Вывози, родимый. Мне сейчас только проблем с зажиганием не хватало.
И вправо-влево, вправо-влево. Как говорил командир нашей автороты капитан Бояров, наводящим ужас зигзугом. На любой другой машине давно уже кувыркнулись. Одно спасение – что у «Аризоны» привод на все четыре да покрышки широкие, с зацепами.
На грунтовой дороге «Додж» – царь и бог, второй после танка. Любой «Опель-Адмирал», да что там «Опель» – любой «Мерседес», хоть из-под самого фюрера, достанет.
Оглядываюсь – дракон уже совсем близко, а Кара губу прикусила и жмет на спуск так, словно решила всю ленту перед смертью успеть расстрелять – только гильзы градом в кузов сыплются. И попала!
Дракон на миг в воздухе замер, словно со всего разгону на стену налетел, – и шлепнулся наземь.
Я развернулся, затормозил. Гляжу – зверюга в судорогах бьется, крыльями хлопает, огнем во все стороны плюется, неприцельно уже, правда, но подыхать что-то пока не собирается.
– А ну, – говорю, – пусти-ка за пулемет. Прицелился хорошенько и выпустил в эту тварь остаток ленты. А дракону хоть бы что. Только еще больше извиваться стал.
Да что же это такое, думаю, в шкуре они у него, что ли, застревают? Или вовсе отскакивают, как от танковой брони? Эх, «эрликон» бы сюда.
А пока «эрликона» нет, надо сматываться. А то еще очухается, зараза.
Развернулся и наддал газу от греха подальше.
Нет, думаю, но какова зверюга! Выдрессировать бы их – и в штурмовую авиацию. Да и на земле неплохо.
– Интересно, – спрашиваю. – Максимальная дальность залпа у него какая?
– Что?
Рыжая на меня опять как на контуженого глянула, а я на нее и как расхохотался – еще больше, чем давеча с Арчетсм.
Потому как видок у нас обоих и в самом деле был еще тот. Рожи в копоти и порохе, грязью присыпаны, полуоглохшие – в бою не до того было, а ведь когда над головой крупнокалиберный лупит, можно очень даже запросто без перепонок остаться. Тоже мне – герои-зенитчики.
– Плюется он, – в ухо ей кричу, – как далеко?
Кара аж вздрогнула.
– Триста шагов, – тоже на ухо орет.
– А бегает он по земле быстро?
– Нет. Плохо. А зачем тебе?
– Да так, – кричу. – Думаю. На ПТО он, значит, не сгодится.
– На что?!
– Ни на что, а на ПТО. Противотанковое орудие. Думал, может, удастся эту тварь вместо пушки приспособить. Да только при такой хилой подвижности и дальнобойности ему не то что танк – броневик башку отстрижет.
– Еще никому, – заявляет рыжая, – не удавалось укротить дракона. Только самые великие черные колдуны иногда подчиняли их себе.
– Ну вот, – говорю. – Ты же сама себе противоречишь. С одной стороны – никому, а с другой великим черным. Не бывает так. Тут либо – либо: либо никому – либо кому-то, а раз кому-то можно, значит, и мы можем попробовать. За попытку-то у вас денег не берут, а?
66 
