Особенно,... 
86 
Впрочем, вне зависимости от именования, вагон ему понравился. Много места, много времени в пути, много сена и отсутствие попутчиков, даже насквозь ходить никто не сможет – именно то, что им с Тайной сейчас и требовалось. Хотелось. Очень.
Наверное, каждый из них пытался нагнать, наверстать то, что – как стало ясно сейчас – недобрал от жизни. Жизни, которая вдруг оказалась куда более многогранной и красочной, чем виделось им обоим до этого.
– С чего начнем?
– С примерок? – предположил Швейцарец.
Их утренний проход по здешнему базарчику должен был запомниться торгашам надолго – масштаб опустошений прилавков больше соответствовал вышедшей из глухих лесов ватаге амазонок в дюжину-полторы стволов, чем одинокой девушке. Ну, не совсем одинокой.
А еще правильнее – вовсе не одинокой! Теперь!
Вдвоем они смели все, что хотя бы в первом приближении могло сойти за женские одежду, обувь и, само собой, украшения. Плюс – большую часть одежды мужской. Соответствию размеров внимания почти не уделялось – перешьем, беспечно заявил он, а нет, так на тряпки пустим. Ты не думай, ты покупай, ведь тебе нравится, я же вижу… тебе просто нравится сама возможность с барственной небрежностью указывать пальчиком на очередную тряпку и ронять: «Пожалуй, я возьму и это тоже».
Кажется, вспомнил Швейцарец, до войны подобное удовольствие считалось ненормальным – была на этот счет длинная статья в одном из «общественных» журналов Старика. Шоппинг? Господи, как смешно было читать об этом тогда, качаясь в старой покрышке от заправщика и зная, что на десятки верст вокруг единственные «потенциальные покупатели» – несколько чудом уцелевших охотников. В той статье – они там целое исследование провели, вот ведь скольким людям делать было нечего! – указывалось, что женщины подвержены этому заболеванию чаще мужчин, вывод, в общем, верный, и сегодня Швейцарец узнал, почему. Весь секрет в том, что сильному полу доставляет удовольствие другой процесс – наблюдать, как их женщина… шоппингует?
– А вот и не с примерок! – Тайна, раскинув руки, закрутилась на месте так, что легкая юбчонка взвилась колоколом… остановилась и замедленно, словно вековая сосна, упала в сено. Почти сразу же из места падения ударил настоящий сенной гейзер – как будто копченая трава и в самом деле была водой, в которой самозабвенно барахтался юный гиппопотам.
– Знаешь, знаешь, почему?
– Нет.
– Потому что ты не дашь мне и двух платьев сменить, – торжествующе заявил невысокий стожок. – Набросишься диким зверем, завалишь… я тебя хорошо знаю и вижу насквозь, вот!
– И когда только успела…
– Успела, поспела, пела-ела… ну где ты там застрял?
– Уже иду.
– Понимаешь, – горячо прошептала она, когда Швейцарец оказался рядом. – Все эти платья… это так здорово, ты даже представить не можешь.
– Почему же?
– Не можешь, я знаю, а у меня такого никогда не было, и я хочу ими насладиться. Как ты любишь, – дразняще улыбнулась Тайна, – вдумчиво, не спеша…
– Ах, значит, не спеша…
– Ай!
– Не спеша, говоришь… ну хорошо, ну держись…
– Сдаюсь, – поспешно вскрикнула она, – Вик, не надо, пожалуйста… милый, любимый, родной… пожалуйста…
Потом уже не стало ни девушки, которая забыла, что когда-то ее звали Тианэ, ни мужчины, который вспомнил…
…вспомнил, как вышедший из тайги мальчишка ответил на первый вопрос бородача в потертой летной куртке.
ВИКТОР
Не было ни мужчины, ни женщины, а лишь одно большое, теплое существо, которое ворочалось в сенных глубинах. Существо, судя по издаваемым звукам, старое и больное, страдающее всевозможными артритами, ревматизмами, мигренями, кольями во всех боках – потому и тратящее такую уйму времени на то, чтобы умять для себя как можно более удобное лежбище. Оно ворочалось долго – не имея, впрочем, ни малейшего представления о существовании времени – и, наконец, затихло.
А потом вновь исчезло – до срока.
«Кажется, в чем-то Самый Главный Храмовник все же прав, – лениво подумал Швейцарец. – С внутренней энергией у женщин ситуация обстоит явно иначе, чем у мужиков. Как по-другому объяснить, что у него едва хватило сил оттащить свое почти бездыханное тело в сторону и подгрести под верхнюю часть полутрупика три-четыре соломинки, а Тайна, устроившись в дверном проеме, активно занимается причесыванием, точнее вычесыванием, – сена рядом с ней уже набралось на приличную вязанку.
86 
