71 
Но все равно, обидно до слез. Прикоснуться к тайне, ощутить ее, уловить этот запах и… Прямо как у ребенка, которому дали поглядеть на картинку к мультику, а потом резко захлопнули дверцу перед самым носом.
Грустно. От такой жизни сразу начинают заползать в голову всякие мудрые мысли. Например, какого, спрашивается, черта я не продолжил семейную военно-воздушную традицию? Был бы уже минимум лейтенантом. Или другой вариант – почему не остался на действительной? Офицерское училище, потом пару лет погонять по тайге взвод для выслуги, после чего прорваться в Академию Генштаба. А уж со значком генштабиста можно любые двери ногами открывать. Дорогих ресторанов в том числе.
А вместо всего этого сижу я на задворках великой империи, пусть и поблизости от парадного входа. Окно в Европы, черти бы их взяли. И сидеть в этом окне холодно, мокро, и ветер постоянно насквозь продувает.
Мало мне того, что жизнь не складывается, точнее, складывается, но как-то наискось, так еще и погода тоску наводит. Заржавею я тут скоро и покроюсь зеленой мохнатой плесенью. Подать, что ли, рапорт на перевод в Туркестан? Там тепло, там змеи. Они вкусные. Змея, нарезанная кусочками и поджаренная на сковородке, – это, доложу я вам, замечательнейшее блюдо. Особенно на ужин после того, как весь день по барханам побегаешь.
До чего ж противная штука – рефлексия! Богопротивное занятие – себя жалеть, а я как исповедовался сегодня после обедни, так и продолжаю словно ни в чем не бывало погрешивать. Стыдно как – не могу.
Эх, ну чего бы такое сотворить, чтобы не впасть в углубленную тоской депрессию? Может, методом Щербакова воспользоваться? В универе многие пробовали, особенно из «позолоченной молодежи». Да ну. Еще обкурюсь с непривычки, как улей, так, что дым из ушей пойдет. А нервы лучше успокоить старым испытанным способом. На следующем перекрестке я развернулся и, резко газанув, понесся обратно в управление.
В огромном здании, даже с учетом дежурных, было практически пусто. Господа полицейские чиновники все-таки сначала чиновники, а уж потом полицейские. Поэтому в выходной день их на рабочее место калачом с медом не заманишь. Даже тех, кому вероисповедание позволяет в святой день работать.
– Ключ будете брать?
Я на секунду задумался.
– Пожалуй, нет, Пал Петрович.
Из «чижа» я на этой неделе уже стрелял. Да и неохота лишний раз туда и обратно топать.
Если наверху в здании людей не было «почти», то в подвале, похоже, не было даже крыс. И то верно – что им здесь, pardonnez-moi, жрать? Разве что патроны.
Я неодобрительно покосился на ржавые потеки на стенах – третий, по слухам, ремонт, а трубы как текли, так и текут. Когда только начальство их заменить соберется? Наверно, когда они возьмут да и лопнут в разгар зимы, оставив всю полицию, в том числе и само начальство, без тепла.
Тир, к моему удивлению, был открыт. Вообще-то ему и положено быть открытым, но… много у нас на святой Руси разного положено, да так и лежит на печи, перекатываясь с боку на бок. И если бы дежурному – бывшему сыщику, сунувшемуся пяток лет назад разоружать свихнувшегося лавочника, – захотелось пойти куда-нибудь перекусить, а то и вовсе устроить себе очередной выходной, никто бы этого и не заметил. Кроме меня, грешного.
– Добрый день, Илья Никанорович. Что почитывать изволите?
Дежурный отложил в сторону книжку, снял очки, протер их и нацепил обратно.
– А-а, господин Заброцкий изволили пожаловать. А я-то уж понадеялся, что никто меня, старика, сегодня и не побеспокоит.
– Так и я вас, Илья Никанорыч, не побеспокою особо. Вы наушники нацепите и читайте себе спокойно.
– Да уж какое тут чтение с тобой, – добродушно проворчал дежурный. – То подай, это принеси…
– Так что ж это у вас за книга такая интересная? – полюбопытствовал я.
– Да вот, – дежурный поглядел на меня с некоторым, как мне показалось, смущением. – У жены взял. «Приключения княжны Мэри» называется. Любовные, кха-кха, приключения.
– Забавная, однако, у княжны Мэри обложка, – заметил я приподнимая тяжелый коричневый фолиант, на котором золотой старославянской вязью было выведено «Пистолеты мастера Лепажа в собраниях частных коллекционеров».
– Завернул от греха подальше, – пояснил дежурный. – А то, не дай бог, надорву листок, так меня жена потом самого… надорвет.
– Ясно. – Я опустил книгу обратно. – Дайте-ка тогда мне, Илья Никанорыч, «воеводин», патронов полсотни и мишеней штук… а-а, дайте пачку, потом верну все, что останется.
71 
